Цзи Юньхэ прежде не встречала выходцев из резиденции Наставника государства. Белое платье и лента на лбу незнакомца действительно напоминали траурное облачение, надетое в знак скорби по миру вокруг… При этом выглядел юноша в белом намного любезнее, чем малолетний генерал в черных доспехах.
Преградив путь воинственному юнцу, ученик Наставника государства обернулся к Цзи Юньхэ и Чан И со словами:
– Принцесса Шуньдэ желает, чтобы сердце тритона стало покорным. Похоже, тритон не до конца смирил свой гордый нрав. Если мы передадим его принцессе и она ненароком пострадает, вина ляжет на долину.
– Я не причиню вреда принцессе из рода людей, – ответил Чан И, прежде чем Цзи Юньхэ успела открыть рот. – Но я никому не позволю обижать Юньхэ.
Слова Чан И всех ошеломили. Даже Цзи Юньхэ не ожидала подобной выходки. Тритон оберегал ее, хотя прекрасно знал, что его везут в столицу к принцессе Шуньдэ.
– Юный генерал действовал необдуманно. Ваш покорный слуга Цзи Чэнъюй просит за него прощения. – Ученик Наставника государства сложил руки в учтивом поклоне.
Ни Цзи Юньхэ, ни Линь Хаоцин не ожидали ничего подобного. Наставник государства пережил нескольких императоров и пользовался высоким авторитетом. К нему в ученики отбирали обладателей самого мощного двойного пульса. Цзи Юньхэ думала, что воспитанники Наставника государства отличаются высокомерием и своеволием, как молодой генерал. Она не предполагала встретить такое вежливое обращение.
– Какие еще извинения ты приносишь этой торговке нечистью и ее демону? – взвился генерал, хватая юношу в белых одеждах за руку. – Я запрещаю тебе говорить от моего имени! Ни перед кем я не извиняюсь!
Цзи Юньхэ посмотрела на генерала с улыбкой… Он вел себя как ребенок. Цзи Чэнъюй нахмурил брови.
– Чжу Лин, – веско произнес он, и его суровый голос поверг юного генерала в трепет.
Цзи Чэнъюй отвел Чжу Лина в сторону и сделал ему короткое внушение. Вернувшись обратно, молодой генерал надвинул на лицо железную маску. Не зная, на ком еще сорвать свою злость, он хмыкнул и молча отвернулся.
– Мы подготовили две повозки для вас и тритона, прошу садиться, – сказал Цзи Чэнъюй с улыбкой.
– Я поеду с тритоном в одной повозке, – ответила Цзи Юньхэ.
Цзи Чэнъюй смерил девушку испытующим взглядом:
– Ладно.
Но тут Чан И снова вмешался в разговор:
– Мы поедем в разных повозках.
Цзи Юньхэ это показалось забавным. Она догадывалась, что тревожит Чан И. Не иначе как он беспокоится о соблюдении приличий. Сказано ведь, что мужчине и женщине нельзя соприкасаться руками[26]…
Цзи Чэнъюй кивнул:
– Можно и так.