Голод

Тем временем Уильям Пайк принялся судорожно шарить в кармане брюк. Что же он так лихорадочно ищет? Второй револьвер? Неужели он твердо намерен убить Тамсен, пусть даже ценой последнего вздоха?

Под взглядом замершей на месте Тамсен Пайк вытащил из кармана четки. Деревянные, на шнурке, с начисто стершимся лаком. Выходит в душе он, даже среди семейства мормонов, оставался католиком… Придвинувшись к Пайку, Тамсен положила четки ему на ладонь, помогла сомкнуть пальцы, и Пайк облегченно перевел дух.

– Надеюсь, Левина простит меня, – прохрипел он, прижав четки к сердцу, и замер, обмяк.

Едва не сомлев, Тамсен выпрямилась, уселась на пятки. Что побудило Пайка явиться по ее душу? Казалось бы, уж ему-то ни за что не придет на ум стрелять в кого-либо во сне. Отерев плевок со щеки, она подняла голову и встретилась взглядом с Мэри Грейвс, ошеломленно взиравшей на нее из толпы.

Спустя долю секунды к шатрам, растолкав столпившихся вокруг зевак, подбежала Гарриет Пайк, а следом и ее мать, Левина. Обе рухнули на колени, склонились над мертвым телом, и Гарриет встряхнула мужа за ворот, будто это могло вернуть его к жизни, будто он всего-навсего в лежку пьян.

– Уильям! Как же тебя угораздило?! – с болью, с обидой вскричала она.

Левина, обняв дочь, принялась утешать ее, однако Гарриет била неудержимая дрожь.

– Мальчик их куда-то пропал, – сказала Левина Джорджу, крепко стиснув плечи Гарриет, и та зарыдала так громко, что едва не заглушила голос матери. – Уильям среди ночи проснулся, увидел, что его нет, и вбил себе в голову, будто в этом жена ваша виновата, – пояснила она, бросив взгляд на Тамсен. – И как мы ни упрашивали его образумиться, даже слушать ничего не пожелал. Встал и ушел – мы думали, сына искать. Откуда ж нам было знать, что он сюда явится…

– Ребенок пропал? – переспросил Джордж, будто очнувшись от оцепенения.

– Генри, внук мой. Всего-то годик ему, – с трудом сдерживая слезы, подтвердила Левина.

– А я вот что нашла!

Сунув руку в карман, Гарриет подняла кверху раскрытую ладонь. Ее находку Тамсен узнала с первого взгляда: то был один из защитных амулетов, сделанных ею для дочерей. Амулет, приносящий удачу. Ну не смешно ли, не глупо ли: сколько страха и подозрений может породить такая простая, безвредная безделушка! Вдобавок, вины Тамсен амулет вовсе не доказывал – ведь он мог попросту выпасть из кармана дочери… однако так и сказать Тамсен, опасаясь впутать в эту историю девочек, не посмела.

– Скажете, это не ваше? – спросила Гарриет, сунув талисман ей под нос.

Тамсен молчала. Любое слово могло обернуться против нее точно с тем же успехом.

К немалому ее изумлению, сквозь толпу с возмущенным видом протолкалась вперед Мэри Грейвс.

– Что за вздор вы несете? Каким образом эта штука может доказывать причастность миссис Доннер к исчезновению вашего сына? Да ее мог оставить там кто угодно! Скажем, кто-то из ее недоброжелателей!

Услышав это, Пегги Брин с Элеонорой Эдди втянули головы в плечи и подались назад.

– Довольно с тебя! Помолчи!

Невесть откуда взявшийся Франклин Грейвс подступил к дочери и грубо рванул ее за руку, однако Чарльз Стэнтон – рослый, сильный, решительный – поддержал Мэри под локоть. При виде этого у Тамсен слегка защемило сердце. Ясное дело: в Мэри он влюблен по уши, а ей рассчитывать вовсе не на что. Девчонка одержала над нею верх, и Тамсен, хотя заполучить Стэнтона она все равно уже не рассчитывала, сделалось горько.

– При всем уважении к вам, мистер Грейвс, – сказал Стэнтон, – не стоит так разговаривать с дочерью. Кроме нее, здесь сегодня на моей памяти еще никто ничего дельного не сказал.