— Они могут узнать будущее? — тихо спросил он.
— Они думают, что могут. На самом деле, конечно же, нет. Как можно узнать будущее? Или, тем более, изменить. Это невозможно. Но ритуалы, которые они используют, и вся внешняя атрибутика культа воздействуют на подсознательный уровень, ты поневоле начинаешь им верить.
— А если я… — начал Витя, но оборвал предложение на полуслове. Они вышли на небольшую площадку с засохшими прутиками, которые еще месяц назад были пышными цветами — впереди виднелся парадный вход больницы, возле которого прохаживались посетители и больные, отличающиеся спортивной формой одежды. Если бы рядом находился стадион, можно было подумать, что вот-вот начнется какое-то соревнование. Справа в торце здания стояли две машины скорой помощи, на крыше одной из них полыхал голубой проблесковый маячок.
— Номер машины случайно не запомнил? — спросил Николай Степанович, кивнув на скорую.
Витя покачал головой.
— Не до того было. Там… там такое было, если бы вы только видел, как они его…
— Представляю. Года два назад одного нашего почтальона сильно избили, он разносил инвалидам… отбили почки и легкие, теперь человек — сам инвалид. Ублюдков так и не нашли, хотя по приметам такие же вот как эти твои, — полные отморозки. Ладно, идем.
Они вошли в большой светлый холл. Люди в белых халатах сновали по длинному коридору, заглядывали в зал, что-то спрашивали у вахтера, некоторые отдавали бумаги в регистратуру и снова уходили. Тут же стояли многочисленные посетители с сумками, наполненными фруктами, котлетами, яблоками и домашней пищей.
Николай Степанович подошел к окошку регистратуры, дождался своей очереди и спросил:
— Здравствуйте. Сегодня вам мальчика привезли, десятый класс… Драка… мы хотели бы его проведать.
Витя встал рядом и кивнул.
— Шершень… Ой! — Витя вдруг с ужасом подумал, что не знает фамилии друга, но потом вспомнил лицо трудовика и выпалил: — Прокофьев. Владислав Прокофьев.
Женщина в окошке подумала секунду и покачала головой.
— Да, поступил такой. Но к нему нельзя.
— Никак? — в отчаянии спросил Витя.
— Мальчика привезли без сознания, — она взглянула на часы. — Уже должно была завершиться операция. — Она посмотрела на Витю и на мужчину. — А вы кто ему будете?
— Школьный друг. А это… — Витя поднял голову и посмотрел на Николая Степановича, — это наш почтальон.
— Понятно, — ответила женщина. — Если вы не родственники, вас никто не пустит. Таковы правила посещения. Только что приходили ребята, тоже спрашивали. Поймите, мы не можем пускать каждого в больницу, иначе начнется столпотворение… — Она закончила на повышенных тонах, но Витя уже не слышал ее голоса.
Остолбенев, он пару мгновений хватал ртом воздух, будто у него начинался приступ астмы.
— Товарищи, не толпитесь перед окошком, отойдите в сторонку, вы мешаете другим посетителям! — женщина раздраженно встряхнула головой.