Мальчик еще больше испугался.
— Д… да. Откуда вы…
— Я должен тебе это сказать. Ваш класс скоро поедет в какую-то воинскую часть, я не знаю, зачем… что это такое вообще…
— З…зарница… — Витины зубы стучали от страха. — У нас должна будет там пройти «Зарница».
— Да, похоже на то. Тебе нельзя туда ехать. Откажись под любым предлогом.
— Почему? Там же будет интересно.
— Просто откажись. Ты можешь поверить чемпиону СССР?
— Я… не знаю.
— Червяков взорвет там гранату, и все погибнут.
Витя отшатнулся от бегуна. Лицо его перекосила гримаса.
— Откуда… вы знаете? Значит… это… — мальчик неопределенно обвел взглядом голубое небо, накрывшее чашу стадиона: — Я думал, у меня солнечный удар, а значит… Москва… сорок первый… и это все…
Шаров взял его кисть и сжал в своих руках.
— Да. Мы там были. Это никакой не солнечный удар. Обещай, что не поедешь.
Витя замотал головой. Он в мгновение ока вновь пережил все происшедшее с ними за эти дни и часы, и от увиденного у него волосы встали дыбом. Теперь он был абсолютно уверен, что так на самом деле и будет (или, что еще невероятнее — уже было!), что Червяков где-то украдет гранату и на самом деле ее взорвет. И они… все… Лена… — Витя оглянулся, вспомнив, что мгновение назад обнимал ее за худенькие плечи, она дрожала как осенний листик, а потом… вспышка, оглушительный грохот и… тишина.
— Мы… я… мы никуда не поедем. Клянусь.
— Витя, все нормально? — послышался голос женщины позади.
— Да, тетя Оля… — хриплым голосом ответил мальчик. — Просто… я разволновался.
— А-а-а, ну это не смертельно! — улыбнулась она, озорно посмотрев на Шарова. — Такой спортсмен рядом стоит! Я бы тоже сознание потеряла, — прозвенел ее кокетливый голос. Она снова отвернулась, пытаясь отыскать в толпе человека, который выдаст ее не вполне законный, но оттого еще более желанный выигрыш.
— А как же… остальные? — тихо спросил Витя.
Шаров покачал головой.