– На этот вопрос можно ответить по-разному… Например: я пришёл специально ради вашего высочества. Или: я просто прогуливался в тех местах, и мне было нечего делать. Как думаешь, какой ответ ближе к истине?
– Вот уж не знаю. Скажу лишь, что у тебя и правда очень много свободного времени, – сказал Се Лянь, подсчитав, сколько дней Хуа Чэн провёл рядом с ним.
Какое-то время принц внимательно рассматривал Хуа Чэна со всех сторон и наконец заключил:
– А ты не такой, как про тебя рассказывают…
Хуа Чэн сел поудобнее, опять подпёр щёку рукой и пристально взглянул на Се Ляня:
– Да? Тогда как же его высочество узнал, что я Искатель Цветов под Кровавым Дождём?
Се Лянь вспомнил зонт, звон серебряных цепочек, холодные металлические наручи и подумал: «Не похоже, чтобы ты всерьёз скрывался». Но вслух ответил:
– Какие бы проверки я тебе ни устраивал, ты все проходил с блеском – на это способен только «непревзойдённый». Одежды красные, как клён или кровь. Ты знаешь обо всём на свете и ничего не боишься. Если ты не тот самый Искатель Цветов под Кровавым Дождём, от упоминания которого даже бессмертные небожители меняются в лице, – то кто же?
– Могу я расценивать твои слова как комплимент? – рассмеялся Хуа Чэн.
«А разве это не очевидно?» – подумал Се Лянь.
Затем улыбка Хуа Чэна померкла, и он задал следующий вопрос:
– Раз уж зашёл разговор, разве ты не спросишь, почему я захотел познакомиться с тобой?
– Какой в этом смысл? Спросить я могу, но, если ты не захочешь отвечать, не ответишь или скажешь неправду.
– Ну почему же… Кроме того, ты всегда можешь меня прогнать.
– Тебя-то? Могущественного демона? Не думаю. Если ты и правда задумал недоброе, то сменишь облик и вернёшься.
Они смотрели друг на друга и улыбались, и вдруг какой-то стук нарушил тишину, повисшую в святилище Водяных Каштанов. Они повернулись на звук и увидели маленький чёрный кувшин на полу – тот самый, в который Се Лянь поместил Баньюэ. Придя в обитель, он поставил сосуд возле циновки; в какой-то момент тот опрокинулся и покатился к выходу. Наткнувшись на дверь, которую смастерил Хуа Чэн, кувшин принялся колотиться об неё. Се Лянь побоялся, как бы тот не разбился вдребезги, поспешил выпустить его наружу и сам направился следом.
Кувшин, прокатившись по траве, вдруг встал вертикально, отчего создалось впечатление, что он хочет полюбоваться звёздным небом. Хуа Чэн тоже вышел из святилища, а Се Лянь наклонился к сосуду и сказал:
– Баньюэ, ты очнулась?
К счастью, из пустыни они вернулись сильно за полночь: увидь кто, как Се Лянь среди ночи беседует с горшком, да ещё спрашивает, как у того дела, переполох бы поднялся страшный.
Из кувшина донёсся печальный голос:
ebooksa