– Конечно, те несколько пробных бросков в игре со мной не считаются. Я про тот, первый, за столом.
Теперь Се Лянь вспомнил: Хуа Чэн говорил про тот случай, когда Се Лянь предложил сыграть на меньшее число и выкинул две шестёрки.
– Я ведь говорил, что он что-то задумал и не собирается нас отпускать, – прошептал Лан Цяньцю. – Ну, на этот раз я так просто не дамся!
Видно, он рвался в бой и уже приготовился к очередной драке. Но Се Лянь осадил его:
– Всё в порядке, не волнуйтесь. Не нужно применять силу.
Хуа Чэн наклонил голову и спросил:
– Ну как, гэгэ? Признаёшь проигрыш?
Раз проиграл, значит, нужно платить, как же иначе?
– Признаю, – кивнул Се Лянь.
Хуа Чэн раскрыл левую ладонь:
– Тогда давай то, о чём договаривались.
То, о чём договаривались?
Поколебавшись немного, Се Лянь сунул руку в рукав, пошарил там и вытащил половинку недоеденной маньтоу. Не решаясь поднять глаза на Хуа Чэна, он кое-как собрался с духом и протянул ему булочку:
– Ты об… этом?
Восемь сотен лет Се Ляню удавалось сохранять лицо, а теперь он почувствовал, что от стыда готов сквозь землю провалиться.
Призраки в зале молча наблюдали за ними, уже не пытаясь комментировать происходящее. Ладно, когда глава города согласился играть с человеком на половину чёрствой булки, – развлекается так. Но теперь он на полном серьёзе требует себе такой выигрыш? Слов нет! Может, с этой маньтоу связана страшная тайна? Кто-то даже предположил, что незнакомый игрок – родной старший брат главы города!
Тем не менее Хуа Чэн с улыбкой принял булочку. Он взглянул на неё, покрутил в руке и объявил:
– Я получил свой выигрыш.
Се Лянь не знал, что на это ответить.
– Она… холодная, – забормотал он. – И, кажется, подсохла немного.