– Кто здесь?
Он ударил ладонью по воде, поднялась волна, и капли, подобно стальным бусинам, звучно забарабанили по стене, но затем Се Лянь увидел, что атаковал не человека, а… ятаган. Озадаченный, принц взялся за рукоять, и вдруг серебряные линии на ней разошлись, словно распахнулись веки, – и показался глаз. Се Лянь изумился ещё сильнее: что за дивная вещица? Словно живой, ятаган бросился к принцу, тот не успел увернуться, и холодное лезвие плашмя прижалось к его разгорячённой коже. Се Лянь невольно вскрикнул и передёрнул плечами. Он чувствовал, что оружие не представляет угрозы, и не хотел быть с ним грубым, поэтому осторожно отпихнул, а не отбросил резко прочь. Откуда ни возьмись появился красный силуэт, и клинок покинул руку принца.
– Ах вот ты где…
Се Лянь увидел на пороге купальни Саньлана. Тот улыбнулся принцу, а затем опустил взгляд на клинок, нахмурился и бесцеремонно шлёпнул по нему ладонью:
– Я говорил, что тебе сюда нельзя!
– Это твой артефакт?
– А, никчёмная безделушка! Гэгэ… гэгэ очень неловко, что так вышло.
Се Лянь, наоборот, с каждой минутой восхищался Саньланом всё больше. Глаза принца загорелись, он ухватил его за полу красного одеяния и воскликнул:
– Нет-нет, это потрясающе! Тебе удалось создать оружие, которое обладает собственным сознанием!
Ятаган, обиженный на хозяина, услышал похвалу и довольно прищурился. Он попытался осторожно подобраться к принцу, однако Саньлан снова безжалостно зарядил по нему ладонью – на этот раз клинок повалился на пол. Ятаган принялся кататься из стороны в сторону – словно рыдающий ребёнок, которого ударил родитель, Се Ляню даже показалось, что вот-вот раздастся плач. Он пожалел беднягу и вскочил:
– Постой, Саньлан! Не бей его! Он ведь просто озорничает – хотел со мной поздороваться. Ты слишком строг!
Тут принц сообразил, что он совершенно голый, смутился и погрузился обратно в воду. Саньлан же как ни в чём не бывало развернулся и вышел.
Помывшись, Се Лянь вылез из купальни и облачился в новое одеяние – из тонкой, приятной на ощупь ткани. Благодарность принца не знала границ! Он прошёл в изысканный зал для приёма гостей, где во главе стола его уже ждал Саньлан. Се Лянь не знал, какие воспитательные меры тот применил, но теперь ятаган смирно висел у хозяина на поясе. От клинка исходила опасность – трудно было поверить, что совсем недавно это грозное оружие капризничало, как дитя. Саньлан улыбнулся гостю:
– Как спалось?
– Меня полночи мучили кошмары… – признался принц. – Но в целом не так уж плохо.
– Должно быть, ты очень устал.
Они поболтали о том о сём, и так за разговором день незаметно подошёл к концу. Се Лянь решил, что, вероятно, они так и будут коротать время до тех пор, пока не освободится таинственный Хуа Чэн.
Ночью принцу вновь приснился кошмар. Се Лянь очнулся в луже пота и едва не взвыл от осознания собственной беспомощности. Он встал и вышел из спальни, желая немного пройтись и охладиться, но вдруг услышал голос из-за двери соседней комнаты. Комнаты Саньлана.
Стены в доме едва пропускали звук, и голос звучал очень тихо, но принц с его обострённым слухом всё же смог кое-что разобрать. Он задержал дыхание и притаился у двери.
Заглянув в щель, Се Лянь увидел Саньлана – тот сидел за столом и писал что-то кистью из заячьего меха. Выражение его лица, суровое и холодное, разительно отличалось от того, с каким он обращался к принцу. Рядом, почтительно склонившись, стоял мужчина в чёрных одеждах и в маске и вполголоса что-то рассказывал. Он выглядел настолько неприметным, что принц даже не сразу его разглядел.