Внезапно Гуцзы с грохотом повалился на мостовую. Ци Жун оторопел, опустил голову и увидел, что мальчик лежит без движения. Зелёный Демон вытаращил глаза, подхватил ребёнка, перевернул вверх ногами и старательно затряс:
– Э, сына! Ты чего удумал?! А ну не дури!
Гуцзы не реагировал – казалось, он спит, вот только румянец на щеках выдавал сильный жар. Се Лянь, который всё это время оттаскивал огненного гиганта повыше от земли, тоже заметил неладное.
– Ци Жун! – закричал он. – Уходи сейчас же! Город в огне, вы то взмываете в небеса, то погружаетесь под воду, ребёнок слишком мал для таких потрясений, он может умереть!
Ци Жун сунул Гуцзы под мышку, вскинул подбородок и огрызнулся:
– Поучи меня ещё! Кому ты брешешь? Я его вырастил, и мне виднее, что ему можно, а что нельзя! Я тебя раскусил: хочешь обманом выманить меня отсюда, чтобы напасть!
Опасения Ци Жуна были понятны: если Се Лянь его не тронет, то Лан Цяньцю уж точно не отпустит заклятого врага на свободу.
Тем временем Пэй Мин и Цзюнь У уже сошлись в схватке, во все стороны летели языки пламени, и Зелёный Демон едва успевал от них уворачиваться.
– Если даже тебе жарко, что будет с мальчиком?! – в гневе закричал Се Лянь.
Лицо Гуцзы совсем побагровело.
– Отцепись, я тебе не верю! Никуда не пойду! Ай!
Волна огня ударила прямо в демона, и он с горящим задом заметался кругами.
– Цзюнь У, старый ты… Владыка! – взвизгнул Ци Жун. – Поумерьте свой пыл! Вы ведь поджарили своего… меня!
Он едва не ляпнул что-то вроде: «Цзюнь У, старый хрыч, ты поджарил своего господина!» – но вовремя прикусил язык. Впрочем, Цзюнь У было не до него: с жуткой улыбкой на лице он продолжал сражаться с Пэй Мином.
Пламя окружило Ци Жуна со всех сторон, оно поднималось выше и выше, отрезая последние пути к отступлению. Сгореть в нём демон не мог, но ожоги причиняли ему боль. Гуцзы вдруг пронзительно закричал, Ци Жун вытащил его из-под мышки и осмотрел: по виску мальчика струйкой стекала кровь, одежда на плече обуглилась, на коже вздулись волдыри.
От боли он очнулся, обнял Ци Жуна и громко заплакал:
– Папа, как больно! Мне страшно!
Ци Жун впервые столкнулся с подобным, у него задёргался глаз, рот искривился в нелепой гримасе – он не знал, что сказать. Гуцзы, прикрывая ладонью рану, захлёбывался слезами и соплями:
– Папа, мы сгорим заживо, да?
В ответ демон промямлил что-то неразборчивое.