Ого, барин со своего стола жалует.
— Спасибо большое, — усмехаюсь я. — Правда. Я ведь не ел ещё ничего сегодня.
Не вру, конечно, но и набрасываться на добычу не тороплюсь. Пока Трыню не вырву из рук этого гнома, ни крошки не съем…
Я отпускаю Сергея Сергеивича и прыгаю в свою тачку. Большак едедт со мной. Из машины звоню Злобину и подробно объясняю ситуацию.
— Андропов дал добро, чтобы контора занялась. Леонид Юрьевич, давайте уделаем хорька.
— Решил, значит, отдать досье… — задумчиво произносит он.
Блин, ну только сейчас не надо вот этого…
— Ну, вы же сами говорили, что там ничего супер-полезного нет. И, опять же, чемодан в ваши руки попадёт и вы сами можете решить, что оставлять внутри, а что… снаружи…
— Опять со мной не посоветовался, — констатирует он, и я представляю его улыбку и разочарованный взгляд…
— Леонид Юрьевич… ситуация слишком быстро развивалась. Тут же, сами видите, вопрос жизни и смерти… Требуется экстренное реагирование и…
— Погоди минутку, — говорит он холодно. — Я перезвоню.
В трубке раздаются короткие гудки…
20. Это не учебная тревога…
— Ну, что? — тревожно спрашивает Платоныч.
— Сказал перезвонит, — качаю я головой.
Ответил зеркально, так сказать, я ему тоже сказал, что перезвоню, правда вот через два часа только перезваниваю. Блин, ну не может же он только потому, что я в спешке ничего не объяснил капризничать и выламываться.
Алик летит, торопится, жмёт по газам, делает, как велено. Я сижу на переднем сиденьи, а Платоныч с Виктором располагаются сзади. Москва, столица… Мелькают здания, машины, прохожие. Мрачной серостью отпугивают чужеземца твои монументальные строения, да только нет тебя краше для русского сердца при виде твоих древних стен…
Раздаётся звонок.
— Брагин! — срываю я трубку.
— Шеф звонил, — поясняет Злобин. — Похоже, ты прощён. Ну и хитрый ты, Егор, пацан. Как тебе удаётся только?