— Благодарю вас, князь, — сказал и пожал Николаю руку. — За песню и за цесаревну. Ваш орден — малая награда за то, что вы сделали для империи и ее царствующего дома. Но место на мундире вашем еще есть и, полагаю, пустовать ему недолго. Служите нам как до сих пор служили, и награды воспоследуют. Так, господа? — он обернулся к залу.
Собравшиеся вновь захлопали.
— А песню вашу я прикажу оркестру разучить и исполнять при всяком награждении военнослужащих империи, — закончил царь.
Награды отмечали в ресторане — большой компанией: Несвицкие, Марина и ее подруги Наталка и Галина. Последняя приехала в Москву с Акчуриным, и, судя по довольным лицам волхва и врача, у них все сладилось. Присоединились и другие волхвы — прежние друзья и новые. Было весело и шумно. Произносили тосты, танцевали, Николая попросили спеть. Праздновали в отдельном кабинете, где не мешали прочим посетителям, и он не отказался. Подарок цесаревны он взял с собою в ресторан — инструмент был удивительно хорош, с ним не хотелось расставаться.
— До скорой встречи! — сказал друзьям Несвицкий-младший на прощание.
Дед незаметно для всех показал Николаю кулак.
— Ты что-то знаешь? — встрепенулся Горчаков. — Поведай!
— Знает, разумеется, — улыбнулся князь Касаткин-Ростовской, — но ничего не скажет. Ты плохо знаешь Николая: он, если что задумал, то непременно сделает. Смотри сюда! — он указал на свой мундир. — Четыре месяца назад здесь не висело ни одной награды. Теперь три ордена, из них два высших — империи и Нововарягии. У Якова пока что два, но и у него их прежде не было. У вас по ордену… Мой вам совет: держитесь Николая и слушайтесь его, как маму. Тогда все будет: ордена, красавицы-невесты, почет и уважение. Возле него все это будто с неба падает.
— Болтун! — одернула его Наталка. — Забыл, чем кончилась для Николая его последняя диверсия? Когда вы привезли его едва живого? Все эти ваши ордена политы кровью!
— Бывает и такое, — не смутился князь. — Идет война, а мы все офицеры. Как Коля спел? — он затянул, фальшивя: «Напрасно мирные забавы продлить пытаетесь, смеясь. Не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролилась… Крест деревянный иль чугунный назначен нам в грядущей мгле… Не обещайте деве юной любови вечной на земле!»
— Тьфу на тебя! — воскликнула Наталка. — Накаркаешь.
Все засмеялись и начали прощаться. Назавтра Николай с Мариной отправились в Царицыно. Накануне Марина позвонила в госпиталь и сообщила об их возвращении начальству. Болтала долго.
— Нас там заждались, — сказала Николаю, отойдя от телефона и улыбаясь.
В столицу молодой республики уже летали самолеты. Отогнав врага от города на сотню с лишним километров, Нововарягия не опасалась, что их могут сбить. Борт был гражданским, но пассажиры большей частью — офицеры, имперские естественно. Варягия уже начала подготовку к операции. Места Марине с Николаем достались впереди — зашли в салон и сразу сели. Поставили у ног два чемодана — Марина не теряла время зря и запаслась в Москве нарядами и обувью. Николай помог невесте снять шинель и положил ее на полку. Свою лишь только расстегнул, сел кресло и задремал. Лег он поздно — проговорили с дедом за полночь, а встали рано. Прощание с Несвицким-старшим и его прислугой, путь в аэропорт, там ожидание посадки…
Проснулся он, когда их лайнер стал снижаться — заложило уши. Когда борт приземлился и покатил к аэровокзалу, в иллюминатор стало видно, пострадавшее от обстрелов здание — выщербленные стены, недавно вставленные окна и покореженные буквы названия аэропорта на крыше — их не успели привести в порядок. Самолет еще не остановился, как на поле въехала полицейская машина с мигалками на крыше, а следом — черный внедорожник.
— Кого-то важного встречают, — заметила Марина, разглядев кортеж.
Николай пожал плечами — в салоне много офицеров, среди них есть генералы. Подали трап, стюардесса отворила дверь. Из внедорожника выскочил офицер и устремился по ступенькам. Через несколько секунд, вбежав в салон, он встал перед Николаем и Мариной.
— Господин майор! — обратился, козырнув. — Добро пожаловать в Царицыно. Прошу за мной, вас ждут.
— Нифига себе! — пробурчали позади. — Какого-то майора так встречают!
Несвицкий встал и обернулся. Из-за спинки его кресла на него смотрел немолодой имперский генерал. Ответить не успел. Расстегнутая им шинель зацепилась за спинку и распахнулась, открыв для обозрения мундир с наградами.