— Которому никогда не служил? — с вызовом произнес ты, — Никого ты не предал. Ты ведь сам много раз говорил, что служишь только наставнику, гореть ему в аду, Игнасио. А значит, после того, как он от тебя отказался никаких обязательств перед братством у тебя и быть не может. Ты им ничего не должен!
— А Гленорван… Ты прощаешь мне Джорджа?
— Эмм, ну, признаться честно, я ревновал поначалу. Но потом, увидев тебя счастливым, я рассудил, что ты так долго страдал, что заслужил минуты радости, пускай и с другим человеком. Предъявлять тебе претензии было бы эгоистичным капризом.
— Диего… — мне стало грустно, — А Винченцио… Прощаешь и такой постыдный поступок?
— Забудь! — оборвал меня Диего. Тебе видимо тема была крайне неприятна, впрочем, как и мне.
— Так просто…? Ты не можешь меня простить за такое!!!
— Сказал же, забудь. Ничего не было и точка.
— Но…
— Все! Для меня так… Если хочешь себя терзать лишний раз, то делай это молча, и чтоб я не видел! Но я честно говорю, проблема яйца выеденного не стоит.
— Ты светлый человек, Диего…
— Но я тебя не заслуживаю, — перебил и продолжил за меня ты, конечно же, в шутку, — Да, слышал я уже. Уволь. Ты можешь быть хоть триста раз недостойным моего, как ты говоришь, света, мне все равно. Для меня ты навсегда останешься самым лучшим!
— Какой же ты… Упертый!
— Да. А знаешь почему? Я люблю тебя, и мое чувство придает мне силы. Понял?
— Хм.
— Теперь ты далеко, — недовольно протянул Диего, — Не могу тебя поцеловать.
— Конь… итальянский.
— Нет, трактор.
— Беларусь?
— Ха, шутишь… Мне так приятно, теперь даже легче стоять.
— Ты невозможен.