— Ну, он ведь был лидером Акведука… Он много сделал для нашей организации.
— Был да сплыл. Джордж выдохся. Он бы рано или поздно сорвался, я не стал ждать. Джордж больше не нужен.
— Печально…
— Идиот. Ты ведь знаешь не хуже меня, что вся эта война надуманная история.
— Да, знаю. Но я так и не понял, для чего мы устроили сегодняшнюю стычку. Для чего заминировали здание?
— Обострение конфликта необходимо, — крякнул Итон, косясь на пожар под ногами, — Он нарушает равновесие и спокойное течение жизни. Нестабильность порождает новые возможности. Ты ведь знаешь, и у Аведука и у ордена общий хозяин. Когда ему надо мы сотрясаем общественное спокойствие войной. Тогда те, кто в курсе нашего противостояния начинает суетиться, совершать ошибки… Значит, хозяин заинтересован в изменениях.
— А Москва? Мы отдали монахам Россию???
— Ох, ну, Россия слишком нестабильный и непредсказуемый регион. Да и правительство зашевелилось. Я уже устал от этой страны, оставлю на потом. Сейчас мой интерес пролегает в Азиатском регионе. Там больше перспектив.
— Да, так и есть, — грустно кивнул секретарь.
— Ты что скис? — хмыкнул Итон, — Ничего неестественного не происходит. Орден создает иллюзию святости никому ненужным детям, они взрослеют и находят себе цель жизни. А Акведук предоставляет возможность для людей, считающих себя умниками, насмехаться над догмами общества, высеивать и ощущать свое превосходство. Игра… Не больше, наш мир лишь театр. Такова правда мира.
— Вы правы, — кивнул секретарь, — Жаль, что род Гленорванов прервался, все же они одни из тех, кто стоял у истоков.
— О чем ты? — Итон развернул свой самокат и медленно покатился к лифту, — Давай займись делом и подыщи маленького мальчика, хоть сколько-нибудь похожего на нашего Джорджа.
— А? Найти ребенка и объявить его незаконнорожденным сыном Гленорвана?
Будернброк резко остановился.
— Тебя что-то удивляет? Можно подумать старик Эдвард поступил иначе. Когда его родные сыновья погибли, он взял ребенка из приюта. Ха, а Джордж так любил отца, он и подумать не мог, что не родной. Высокомерный зазнайка! Мне с детства приходилось мириться с заносчивостью этого безродного щенка.
— Вот как…
— Что ты там лопочешь, букашка? Знай свое место. Работай!
— Да сэр, — секретарь с хорошо скрываемой ненавистью потупил голову.
Итон пока не знал, что нет ничего хуже скрытых обид в сердцах людей, от которых ты, так или иначе, зависишь.
ИСПИТЬ ГОРЬКУЮ ЧАШУ ДО ДНА