Конечно. То древний спор славян между собою. Восходит еще к Древней Руси. Начиналось со сказки «Маша и три медведя», где Маша – Русь, а три медведя – Киев, Новгород и Москва. Три государственные модели. В одной берлоге трем медведям было не ужиться. Торгово-республиканского, новгородского мишку московский Топтыгин скоро загрыз, но с киевским ему пришлось повозиться. Очень уж они разные, эти два зверя. Один угрюмый, лесной, на монгольской цепи выращенный, хозяину послушный, до драки охочий. Другой гулевый, плясучий, порядка не признающий. Это вековой конфликт Ордера и Хаоса, царской вертикали с шляхетско-казачьей горизонталью. В разные эпохи медведей звали по-разному. То «Великое княжество Московское» и «Великое княжество Литовское», то «Российская империя» и «Малороссия», теперь – «Российская Федерация» и «Украина».
Тут важно понять главное. Маша – она одна. Надвое не делится. Или пойдет с восточным медведем строем маршировать, или с западным гопака плясать. А еще надо уяснить вот что. Привольно жить да приплясывать всякой девке приятней, чем под барабан в ногу шагать. Россия может терпеть рядом Украину, только если там нищета и бардак. А если там весело, сытно да еще и привольно, наша Маша начнет глазом налево стрелять. И не будет великой России, развалится к черту. Вот почему никак нельзя нам было допустить, чтоб Украина с Европой хороводы водила. Тут не в Украине дело. Дело в том, что и Москвы бы не осталось. Ну, как с немцами было. Глядели гэдээровцы на ФРГ, как те сладко живут, и тоже так захотели.
Вот почему мы нисколько не врали, когда говорили, что наша спецоперация – не акт агрессии, а наоборот, акт самозащиты. Независимая от России Украина физически невозможна. Или Украина должна быть частью России, или Россия – частью Украины. Третьего не дано. При этом учтите, что я Украину очень люблю, я ведь сам по крови украинец. (Поет). «Твої очі кличуть, хочуть мене, ведуть за собою. Хто ти є? Ким би не була ти, я не здамся без бою». Но если Русь украинизируется – это катастрофа.
Я:
А чем плохо, если вся Русь начнет песни петь и хороводы водить? Ну, отпали бы от страны какие-то инокультурные регионы, которым хочется жить по-своему. И пускай бы.
БЕС:
Эх, Борис Григорьевич, ведь вы же писатель, носитель духовности. Разве вы не знаете, что человек – это звучит гордо? Отними у людей общее дело, полет, высокую мечту, величие – и во что превратится народ? В жвачное стадо, уткнувшееся мордами в подножный корм. Не такую Россию нам предки завещали, не за такую свои жизни отдавали. У русских всегда была высшая цель – неважно, Третий Рим, или коммунистическое завтра, или «зато мы великая держава». Эта цель приподнимала народ, раскрывала ему крылья. Что же, двухглавому орлу превратиться в безголовую курицу?
Вот сейчас ваша взяла. И что теперь будет с Россией? Бардак, национальное унижение, распад, оскотинивание. На вашем сине-белом знамени будет начертан девиз «Ипотека и дискотека», ничего другого у людей в жизни не останется.
Я:
И вот этот параноидальный бред вы собираетесь декларировать на суде?
БЕС:
Не я. Вы, мой защитник. Уверен, вы найдете правильную форму подачи.
В тот же вечер я должен был участвовать в популярном телевизионном ток-шоу «В чем сила, брат?»
Еще с прежних, тошнотворных времен у меня стойкое отвращение к телевидению. Даже капремонт не избавил меня от этой идиосинкразии. Популярную телепрограмму, на которую меня пригласили в качестве главного гостя, я тоже на дух не выношу.
Во-первых, мне неприятна ее пошлость и базарность.
Во-вторых, я не могу забыть ведущему Андрею Проныркину, что он вечный перевертыш: начинал как борец за свободу, потом переметнулся к душителям-гонителям, а теперь снова оказался в стане победителей.
В-третьих, всенародно любимая кинокартина «Брат» и ее ублюдочный герой Данила-В-Чем-Сила всегда вызывали у меня рвотный рефлекс.
Я очень не хотел идти. Но Мефодий Кириллович сказал, что такой шанс упускать нельзя. «Обращайтесь не к зевающей телеаудитории, а к присяжным заседателям – они будут смотреть это шоу, можете не сомневаться. При этом вы не связаны процессуальными ограничениями, никакой судья вас не оборвет. Долг защитника – использовать всякую возможность помочь подзащитному. А эта возможность уникальна. Рейтинг проныркинской передачи пятнадцать процентов, доля – сорок, а YouTube-версия набирает до тридцати миллионов просмотров».
Я дал себя уговорить еще и потому, что мне надоело читать вбросы про то, что Борис Тургенчиков продался за офшорный гонорар или, того хуже, что мои книги плохо продаются и я надеюсь скандальной известностью восстановить интерес публики. Нужно открыто и четко объясниться перед максимально широкой аудиторией, почему я взвалил на себя эту тяжкую ношу, решил я.
С этого и начал.