Ключ от всех миров

— Гронги, к тому моменту в Экори, по большей части, оставались лишь те, для кого это была окончательная смерть… — покачал я головой, глядя, как нагревается утренний кофе. — Об этом несложно было догадаться, потому что оставались либо такие, как я и Нанна — у кого только одна скала для воскрешения доступна… Либо такие, как Рубари, у кого вообще семечко пустое. Мы могли бы там жить ещё довольно долго. Я ведь забрался в результате на верхнюю скалу. А там скамори не было, и добраться туда они бы не могли. Нет, Гронги…

— И сколько бы вам там сидели? — хмуро бросил стражник.

— Ну сколько бы ни сидели — зато были бы живы! — ответил я. — А так получается, что нас бы просто убили. Без возможности возродиться. Ты уж извини, но это натурально выглядит как убийство. Да оно и было, по сути, настоящим убийством. Умышленным, преднамеренным и циничным. Спаслись всего трое: я, Рубари и Нанна.

— Но зачем?! — возмутился стражник. — Зачем бы им это делать?!

— А зачем Радону игнорировать предупреждения охотников о стае скамори? — спросил я. — Затем же ему надо было и добить выживших. Чтобы когда на скалу прилетели мародёры и стали её обчищать — никто бы об этом уже не узнал. Они ведь туда прибыли сразу же, как только всех добили — сразу же!.. Они были готовы встретиться со скамори!..

— Фант, это глупо! Это просто домыслы! — бросил Гронги. — Такого бы никто не допустил!

— Гронги, ты полгода ходил по городу, где человек жил в рабстве! — я снова засмеялся и снял турку с огня. — Полгода!..

— В Экори не было рабов! — насупился стражник.

— Ага, зато там лицемерия было хоть отбавляй! — согласился я. — Гронги, вот сколько я получал в месяц у Тацы?

— Откуда я знаю… — ответил тот, кашлянув.

— Ой, ну не ври, — попросил я.

— Пятнадцать единиц за треть сезона.

— Я получал раз в десять меньше, чем ты! — кивнул я. — И ты об этом знал, Гронги! Знал, что работать мне приходится только за еду. И, думаю, отлично знал, что не просто так Тацы был единственным, кто согласился меня взять.

— Так всегда делают… — Гронги сцепил руки в замок так сильно, что аж костяшки побелели.

— Я называю этот напиток кофе, — сказал я, показывая кружку. — Хотя на Терре нет кофе, но эти зёрна выглядят как кофе, пахнут как кофе, действуют как кофе — и даже завариваются как кофе. Поэтому эти зёрна — кофе.

Я посмотрел в непонимающие глаза Гронги и пояснил:

— Это аналогия. Если кто-то, как раб, работает за еду, если у него нет возможности уйти и нет возможности не работать… Если его сознательно загнали в такие условия — это рабство, Гронги. И отрицать это — лицемерие. И ты, отлично понимая, кем я по сути являюсь, спокойно ходил мимо, смотрел мне в глаза — и ничего у тебя в голове не щёлкнуло, что ты, как стражник, должен бы пресечь попытки сделать человека рабом. Впрочем, я всё равно благодарен Тацы, потому что иначе бы я с голоду помер. Не сразу, но помер бы.

— Тебе должны были выплатить подъёмные! — Гронги нахмурился.

— Ну да, триста единиц… И ещё папир выдать… — кивнул я. — В результате Радон получил сто единиц, я — рабство, а капитан корабля сэкономил двести единиц. Но, думаю, ты об этом догадывался, да?

Я отхлебнул кофе и даже зажмурился от удовольствия. В горле у меня основательно пересохло от всех этих утренних разговоров…