— Квин, я пытаюсь быть дипломатичной.
— А я пытаюсь уложить в голове то, что много лет считала, будто Джулиан даже не вспоминал обо мне после развода.
— Это ты его бросила. Он не был обязан тебя вспоминать.
— Но я бы хотела знать, если это случалось.
— Так было лучше всем.
— Только вам. Я дохла с голоду и пыталась научиться жить одна.
— Джулиан…
— Ему тоже не было лучше, раз он ушел из дома.
Поняв, что из меня не вышло союзника, Оливия потеряла ко мне интерес.
— Я не ждала, что ты будешь на моей стороне. Ваша семья всегда жила за чужой счет.
А мне надоело стоять рядом с ней, чувствуя, как от холода пробирает до костей. Я распахнула входную дверь, приглашая бывшую свекровь отправиться восвояси.
— Не волнуйтесь, я скажу Джулиану, что этот скандал не стоит демонстрировать газетчикам. Но лгать я не стану.
— Я оказала тебе услугу, Квин. Больше такой ошибки не совершу, — бросила напоследок Оливия. — Держись от моего сына подальше.
— Тогда не смогу сказать ему, что маму надо любить, — язвительно отозвалась я.
Дверь за Златокрылой захлопнулась с грохотом, по мановению ее руки. Очень захотелось напоследок сказать какую-нибудь гадость, но меня все равно бы не услышали.
Пусть так, через мать, пусть не афишируя, но ему было не все равно настолько, чтобы об этом подумать. Пожалуй, благодаря свекрови я и выжила: ползти за помощью к бывшему мужу, забывшему о моем существовании после росчерка в метрической книге, было унизительнее, чем умереть от голода.
Знай я, что Джулиан был готов помочь… Была бы я сейчас здесь?
Не боги весть какая карьера — подавать напитки в кабине дракона, но, пожалуй, я не стану прибедняться и утверждать, будто несчастна.
Теперь, когда самые темные времена были позади, долг исчез, а обида на бывшего мужа стихла, я чувствовала невероятную легкость и уверенность в том, что все будет хорошо.
Жизнь била меня явно недостаточно — тогда этой уверенности не появилось бы.