Нечто из Рютте

А она опять не ответила. Волков вздохнул, взял со стола канделябр и вышел. Во дворе замка было людно. Перепуганная и заспанная челядь с факелами и лампами, некоторые с вилами – то еще воинство. Среди них, у ворот, было два настоящих воина – в добрых стеганках и шлемах, с копьями и тесаками. Люди уже поседели за военным делом, но были еще крепки. Они подошли к нему сами.

– Здравы будьте, господин.

– И вам здоровья. Кто за воротами? С кем воюем, знаете?

– Так с графом, – сказал воин с седыми вислыми усами.

– С графом? – переспросил Волков. – С каким графом?

– Так с нашим, паскудником.

– С каким графом, не пойму.

– С графом Максимилианом.

– Что за дурь? – удивленно произнес Волков и в этот же момент услышал сильный удар в ворота. – У них что там, таран?

– Вроде прошлый раз грозились принести таран, – сказал второй стражник. – Сломать ворота обещали.

– А что ему нужно-то? – не переставал удивляться солдат, понимая теперь волнение прекрасной госпожи этого дома.

– Да кто ж его знает? Куражится, сопляк.

Тут снова раздался удар в ворота, а после послышался крик:

– Открывай ворота, старая шлюха!

– Это что, граф так орет? – спросил Волков.

– Вряд ли, – сказал усатый, – кто-нибудь из его дружков.

– Ясно. Ты, – Волков ткнул пальцем в одного из воинов, – к воротам. Смотри, как там они. Ты, – ткнул в усатого, – со мной на стену.

– Так что, биться будем? – спросил стражник, что шел к воротам.

– С графом?! Со здешним хозяином всего? Да ты ополоумел, братец, – ответил солдат и пошел на стену.

По пути его догнали Ёган с небольшим щитом и копьем, не совсем уместным на стене, и Томас с арбалетом и пучком болтов. Солдат остановился рядом с одним из мужиков, который держал факел, забрал у Томаса арбалет и при свете факела осмотрел его. Арбалет был старый, крепления ослабшие, тетива чуть трухлявая; из него можно стрелять, но вот точность, скорее всего, была бы невелика. Солдат отобрал у мужика факел и отдал его Томасу, и они вчетвером полезли на стену. Раздался еще один удар, на этот раз сильный, с хрустом, послышался смех, и снова кто-то закричал: