Нечто из Рютте

– И упыря мы изловили, – добавил сержант. – Не шутка.

– Да, изловили, – согласился Волков, но не стал он говорить им, что упырь тот, наверное, не последний.

– А про мужика вы не серчайте, – продолжал старый стражник, – мужик – он упрямей барана, все от жадности своей да от бедности. Ничего, мы их переупрямим.

Из избы вышли аудиторы, худой нотариус Деркшнайдер, молодой Крутец, безымянный писарь и Ёган.

– Да, – невесело произнес Деркшнайдер, – а мужик здесь зол. День-то уже к вечеру клонится, а мы всего двоих опросили, так мы долго тут провозимся.

– Сильно упрям мужик был? – спросил Волков.

– Мужик везде одинаков, – заметил Крутец, – не любит мужик, когда его записывают, думает, что больше брать будут после записи.

– То так, то так, – кивал Деркшнайдер, – да вот только это первый раз был, когда меня собаками травили. Ладно, давайте не будем терять времени, пойдемте в другой дом.

Так тяжко дело шло, что до наступления темноты обошли всего четыре двора. И везде аудиторы встречали молчаливое и глухое противодействие.

После чего поехали в Рютте, и там в трактире аудиторы и Волков собрались за столом, сидели и обсуждали дела. Выяснилось, что в самой Рютте ситуация такая же. Мужики так же не хотели ничего говорить. Магистр Крайц, обгладывая куриную ногу, с важностью рассуждал о подлости и глупости мужика. И как тяжело им, аудиторам, тут в Рютте приходится. Волков слушал-слушал и, поняв, куда клонит магистр, произнес:

– Господа, денег сверх уговора не будет.

Магистр Крайц кинул кость, замолчал, стал вытирать руки полотенцем. Остальные аудиторы тоже молчали.

– Денег вообще может не быть, – продолжал солдат.

Все поглядели на него.

После этой фразы лица городских господ вытянулись так, что солдат даже засмеялся.

– Успокойтесь, господа, не все так страшно. – Он достал из кошеля бумагу – это была доверенность на продажу дома Соллона – и кинул ее на стол перед магистром.

Тот взял бумагу, внимательно изучил ее и произнес:

– Мы видели этот дом, возможно, мы примем его в погашение части оплаты.

– Части? – удивился солдат. – Дом стоит пятьдесят талеров, я надеялся, что вы мне десять талеров вернете.

– Абсурд, – заявил нотариус Деркшнайдер. – Nimia.