Стражник приволок толстуху-кухарку. Та дрожала от страха, вытирала грязным передником большое красное лицо, что-то шептала и, похоже, молилась. Солдат понимал, что это бессмысленно, но все-таки спросил:
– Кто послал мне поднос с едой?
– Кого послал? Чего? – не понимала толстуха.
– Дура! – заорал Волков так, что даже мужик, коловший чурки для печей, спрятался за сложенные дрова. А двое поварят, которых на всякий случай приволок стражник заодно с поварихой, застыли от ужаса. – Кто мне еду послал в покои? – повторил солдат.
– Я не посылала, господин, – почти стонала повариха.
Ёган принес поднос, солдат сбросил еду вместе с кувшином на землю и потряс подносом перед носом кухарки.
– Этот поднос стоял у меня на столе в моей комнате. Откуда он? Кто послал мне это еду?
– Я не знаю, господин, – продолжала стонать повариха, – я ничего вам не посылала. Они свидетели, – указала она на поварят. – Я с самого восхода с ними, весь день.
Два поваренка стояли с бледными лицами и выпученными глазами, ни живы ни мертвы. Осознавая бессмысленность дальнейшего разговора, солдат просто бросил поднос и отвернулся.
Телега была уже запряжена. Один стражник прыгнул в нее, щелкнул кнутом и повез мальчишку в монастырь, а коннетабль остался стоять посреди двора, руки в боки, смотрел на донжон, на третий этаж, туда, где были окна молодой госпожи. Он ни секунды не сомневался, что отравление было делом ее рук, но для полной уверенности нужно было подождать, присмотреться, поспрашивать, затаиться.
Солдат пошел в покои барона, нашел старого Ёгана и спросил:
– Ёган, ты не приносил в мои покои еду?
– Когда же, господин? – удивился тот.
– Да когда-нибудь. Может, баронесса тебя просила?
– Нет, господин, не просила. Баронесса меня никогда ни о чем подобном не просила, и я никогда не носил еду вам в покои, – ответил слуга барона.
Больше расспрашивать было не о чем и некого, и солдат снова спустился во двор. И первое, что увидел, была телега со стражником. Не разобравшись, он заорал:
– Чего вернулся?! Чего забыл?!
– Да ничего не забыл, господин. Просто мальчишка-то преставился. Чего его мертвого к монахам везти? – ответил стражник.
Солдат глянул на мальчика. Судя по всему, тот уже действительно был мертв. Когда Волков приходил в ярость, он напрочь забывал о своей хромоте. И сейчас он тоже о ней забыл, кинулся в покои барона почти бегом, и боль сразу дала о себе знать. К лестнице он уже шел шагом, заодно и успокаивался.
Барон, как всегда, сидел во главе своего длинного стола, с ним был его сын. Мальчишка, увидев коннетабля, было обрадовался, но барон все понял по лицу солдата и сразу отправил молодого барона к матери. Не здороваясь, Волков сухо произнес:
ebooksa