Нечто из Рютте

– Знать бы где, господин.

– Если б знал – сказал, – отвечал Волков и крикнул Ёгану: – Неси-ка арбалет! Хочу болты новые проверить.

А сам пошел в донжон, где за столом нашел монаха, управляющего Крутеца и сержанта.

– Монах, во дворе мальчишка в телеге мертвый, отпеть нужно и похоронить за счет барона.

– За счет казны? – переспросил управляющий Крутец.

– Да, за счет казны. Сержант, а ты собери мне всю дворню. Всю, вплоть до золотаря.

– Сейчас, господин? – Сержант встал.

– Сейчас.

Сержант быстро собрал всех людей замка, даже баронесса вышла на балюстраду, чтобы посмотреть, что происходит во дворе. Волков забрался на телегу, где лежал труп мальчишки, осмотрел собравшихся и заговорил. Говорил он громко, так, чтобы слышно было в донжоне:

– Сегодня кто-то пытался отравить меня. – Он пристально поглядел на окна третьего этажа, солдат чувствовал, что из-за ставен на него смотрят. – Мне в покои было принесено отравленное вино, а этот мальчишка, – он указал пальцем на труп, – отпил немного этого вина. Так вот, – Волков достал из кошеля талер, поднял его над головой, – эту монету получит тот, кто видел что-нибудь или хотя бы слышал. Кто знает или хотя бы догадывается о том, кто принес вино и еду в мои покои. – Он уже в открытую смотрел на окна госпожи Хедвиги и кричал именно туда: – Знайте, по закону нашего доброго принца отравителей сжигают. И я сделаю все, чтобы сжечь ту тварь, которая отравила мальчишку. А теперь расходитесь, работайте и помните про талер, который я вам обещал.

Мертвого мальчика повезли к попу. Дворовый люд стал расходиться, а Ёган протянул солдату арбалет. Он же притащил плотный тюк сена и водрузил его на поленницу. Волков стал стрелять из арбалета, посылая один болт за другим в плотно скрученный тюк.

Арбалет был совершенен. С легким стрекотом ключ натягивал тетиву, почти не требуя усилий, а рессора оказалась настолько мощной, что болт просто исчезал с ложа после спуска, словно его и не было. Мастер, сотворивший это чудо, хорошо знал, что нужно солдату, все вплоть до мелочей: и мягкий спуск, и пластину, которая прижимала болт во взведенном оружии так, что он не падал, как бы ты ни крутил арбалет.

Волков опробовал и новые болты с серебряными наконечниками, они почти не отличались от обычных. Глядя на коннетабля, Ёган и стражники тихо восхищались его умением точно стрелять, совсем при этом не целясь.

– Вот бы мне так, – говорил Ёган, – господин, где вы этому учились?

– Наверное, в гвардии, – заметил один из стражников.

– Нет, – отвечал солдат, – в гвардию меня взяли как стрелка, там был конкурс, нужно было девять арбалетчиков, а приехало человек сто шестьдесят. Я стрелял сто двенадцатым, а в конкурсе занял второе место.

– Ух, – восхитился стражник. – Два из ста шестидесяти!

– Ну, где-то так, – с долей гордости отвечал Волков.

– Эх, нужно было мне тоже в молодости в солдаты пойти, – мечтательно говорил Ёган.

– Может, и нужно было, – задумчиво ответил солдат. – Только вот из роты лучников, в которую я попал, после первого же сражения осталось чуть больше половины.