– Он погиб напрасно, – повторила она упрямо. – Ничего не изменилось…
– Позволь напомнить, что я здесь, с тобой, а не в Каделе – или того хуже.
Она вздрогнула, и что-то такое почудилось Эрику в её глазах… Сомнение? Смущение? Он подумал бы, что она что-то скрывает, но в следующий миг ресницы Сорты дрогнули.
– Прости… я просто снова и снова вспоминаю. Я много раз видела смерть, но одно дело – в Стуже, на охоте… А другое – вот так, посреди города. Не от снитира или холода… а от рук другого человека. Его убили даже не оружием, камнем… ударили по голове. Так дико.
– Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. Кажется, они пока не нашли того, кто это сделал?
– И вряд ли найдут. Там такое творилось… А теперь… Я слышала, что в переулок, где он погиб, приносят цветы.
– Вот видишь. Газеты могут молчать или писать, что им вздумается. Химмельны могут кроить и сшивать то, что случилось, по-своему… Но есть то, что не забывается, Иде. Никогда. Горре не забудут. Люди знают, что он погиб ради того, во что верил.
– Люди знают, что он погиб, потому что мы протестовали против твоего ареста. И только…
– Да. Именно поэтому я так зол. Забастовка имела бы куда больший смысл, если бы требования сформулировали чётче… Если бы речь шла не обо мне… Обо всех.
Эрик помолчал, прежде чем продолжить:
– По правде сказать, Иде… Именно гибель Горре – не рядового препаратора, а блестящего художника, который вот так нелепо погиб во цвете лет… Дала забастовке реальный шанс запомниться надолго. Я понимаю, тебе нелегко это слышать. Но протест без жертв никогда не будет иметь высокой цены. И чем весомее жертвы – тем больше шанс на успех. Однажды, когда это будет нужно, когда представится случай… мы напомним людям о Горре. Так что нужно позаботиться о том, чтобы люди знали, как и почему он погиб.
– Но наши требования…
Эрик пожал плечами:
– Я ведь упоминал, что Химмельны будут рассказывать эту историю по-своему? Это печально, да. На их стороне – газеты, вся система вообще… Но мы тоже будем рассказывать. Порой само событие бывает не таким значимым, как история о нём. Так что, быть может, мы ещё повернём всё это в свою пользу.
Она медленно кивнула, и глаза её потемнели.
Какие зёрна он бросал сейчас в душу охотницы, вот так прямо и просто говоря с ней обо всём этом?
Эрик Стром предпочёл об этом не думать. В кои-то веки больше всего на свете ему хотелось быть с ней честным, и он не мог противиться этому желанию.
– Может быть, нам и не понадобится возвращаться к этому, если мы найдём Сердце, так? – спросила она, разливая снисс по стаканчикам, ненадёжно балансирующим на матрасе. – Ведь мы вернёмся туда, в пещеру? Сразу как ты окрепнешь?
– Быстрее, чем окрепну. Мы пойдём завтра вечером.
– Завтра… вечером? Но ведь расследование не окончено. За тобой наверняка следят.
ebooksa