Я закончила — и воздух с шумом вырвался у меня из груди.
Мне даже послышалось резкое хлопанье крыльев, будто стайка напуганных птиц разлетелась из-под ног в разные стороны.
На следующее утро я перечитала письмо и положила его в конверт.
Письма супервежливого формата по древней традиции складываются втрое, после чего углы у верхнего и нижнего полей загибаются треугольниками.
В конверт я решаю положить бледноватый цветочек ифейона, что расцвел сегодня на заднем дворе. Ифейон обычно увязывают с «печалью разлуки», так что не помешает.
Вывожу на конверте адрес получателя.
Переворачиваю и уже мелкими буквами прописываю адрес Май-тян.
На этом все…
— Поппо-тян? У меня к тебе просьба! Не возражаешь? — слышу я голос соседки, как только заканчиваю утреннюю уборку.
— Я сейчас! Секундочку!
Сунув в рот остатки вчерашней ячменной лепешки, вскакиваю из-за стола и распахиваю окно. Синеву над головой рассекает долгий, в полнеба, белый след самолета.
— Очень прошу! Можешь забежать ко мне прямо сейчас? — добавляет госпожа Барбара. Сегодня ее голос звучит как-то сдавленно.
Как была, в шерстяной пижаме, я спешно всовываю ноги в пляжные сандалии и подбегаю к садовой оградке.
Она подползает ко мне со своей стороны оградки. В скрюченной позе и двигаясь боком, точно какой-нибудь краб.
«Может, шею свело во сне?» — тут же думаю я.
— Прости, что потревожила… Но больше некого попросить! — с трудом говорит она и, чуть покраснев от смущения, просит меня застегнуть ей пуговицы любимой кофточки на спине.
— Мне правда очень неловко! Ты ведь так занята… — продолжает она извиняться.