Если дотронуться до теста пальцем, можно почувствовать его тепло, похожее на тепло чьей-то кожи. Чтобы оно настоялось, Панти накрыла его сверху влажным полотенцем.
— Спи крепче! — прошептала я тесту. — Приятных снов!
Пока подходит тесто, Панти принялась печь блины, а мы с Кюпи-тян разложили уже по мисочкам сметану. Тут по кухне вдруг разнесся жизнерадостный голос госпожи Барбары:
— Доброе утро…
— Добра-утра! — первой прокричала в ответ Кюпи-тян.
Малявочка с моей соседкой видели друг друга впервые. Вторая, впрочем, старается на первую не глядеть.
— О… Кого я слышу? — картинно удивилась госпожа Барбара. — У кого это здесь такой милый голосок?
И лишь только после этого заметила Кюпи-тян.
— Пока все идет по плану, мэм! — отрапортовала я госпоже Барбаре. — В настоящую минуту пекутся блины!
— Погода хорошая! — радостно махнула рукою Панти. — Вечеринка будет супер!
— Помочь вам чем-нибудь? — спросила госпожа Барбара.
— Ну что вы, отдыхайте! Просто доверьтесь нам!
— Ну, тогда как задумано… — выдохнула она. — Стартуем ровно в двенадцать!
— Да, мэм! — козырнула я. — Не извольте волноваться, мэм!
И только тут поняла, что наш диалог с большим интересом слушает Кюпи-тян.
— Что ли, твоя соседка? — прошептала малявочка мне на ухо.
— Она самая, — кивнула я. — Лучшая в мире соседка. Зовут ее госпожа Барбара. Обязательно вас познакомлю!
Если госпожа Барбара — самая старшая из моих подруг, то Кюпи-тян — уж точно самая юная.
Мы сверили время. До начала сакура-шоу осталось всего два часа.
Подошедшее тесто увеличилось до предела и уже подрагивало в ожидании, когда же его наконец поставят в печь.