— Минутку! Сейчас проверю… — отозвалась я, вскочила и побежала к холодильнику. — Нашла! Сейчас принесу!
— Вот спасибо! Клубнику для тебя уже накладываю!
Наши с ней «диалоги через стенку» становились все виртуознее. Если смотреть совсем сверху, мы с госпожой Барбарой жили фактически под одной крышей.
Через пару минут мы с ней обменялись сгущенкой и клубникой.
— А сама ты клубнику со сгущенкой не ешь?
— Клубнику я люблю с молоком и медом, — ответила я.
— О? Это интересно, надо попробовать!
— Буду рада, если понравится!
О том, что в доме есть сгущенка, я даже не подозревала. Значит, ее покупала еще тетушка Сусико? Вот и хранилась она в консервной банке, а вовсе не в тюбике, как это продают теперь. В крышке такой банки обычно делалось два надреза, из которых густая жидкость и вытекала как нужно. И хотя сладости мне в принципе запрещались, как вредные для зубов, сгущенку из моего рациона Наставница почему-то не исключала.
Когда сгущенки в банке оставалось совсем немного, Наставница вскрывала банку консервным ножом и ставила на плиту. Чуть погодя белая жидкость становилась коричневой, и тогда из нее можно было делать мои любимые карамельки.
От внезапных воспоминаний на глаза навернулись слезы. Редкие минуты, когда мы с Наставницей все-таки были счастливы, из моей памяти исчезать не хотели.
После внезапной клубники с утра мое настроение стало совсем весенним. До самого обеда, пока в магазин не поступил очень странный и, я бы даже сказала,
Если коротко — меня попросили написать любовное письмо-расставание. Послание, которым обрывают с кем-то связь.
Перед конторкой возникла дама, скажем так, сильно глубоко за пятьдесят. Красивая и ухоженная, явно богатая. С величественной осанкой и требовательным взором.
— То есть… вы собираетесь расстаться с кем-то навсегда? — на всякий случай уточнила я.
— Ну да. Получается, что так. Почему нет? — пожав плечами, отозвалась Миссис Икс.
Обычно я не обсуждаю новых заказов, пока клиенты не заполнят простенькую форму, сообщив о себе хотя бы самое главное — имя и способ связи. Эта же гордячка наотрез отказалась что-либо заполнять, за что и получила у меня прозвище Миссис Икс.
— Если можно, хотелось бы отослать это письмо уже завтра! — объявила она. — Мне, конечно, очень хочется написать его самой, как настоящее проклятие, кровью. Так мучительно хочется, аж пальцы зудят! Но ей, конечно, такого кошмара я посылать не стану. Все, чего я хочу, — это чтобы между нами все было кончено раз и навсегда.
В ее голосе ни особых мучений, ни лютой ненависти я не услышала. Да и выражение лица вроде бы оставалось вполне безмятежным.
— Вы были друзьями? — уточнила я машинально. Анонимность анонимностью, но без такой информации прощального письма не сочинить.