Там расстелила простыни, которые показались мне более-менее чистыми, и на них разложила растения. На чердаке стоял сухой душный воздух, самое то для вяления и сушки листьев. Правда, еще когда в первый раз я сюда поднималась, то почувствовала едва уловимую ведьмовскую ауру – Герда расписала стены рунами, защищающими травы от гниения. Иногда она сушила их и у камина, но на чердаке обычно хранился едва ли не годовой запас на осень, зиму и весну.
Когда я спустилась, Еся и Лелька уже помирились и теперь, заливисто хохоча, обсуждали Михея, который с утра потерял Кукуя. Козел каким-то образом сорвался с привязи и умчался в неизвестном направлении, а Михей побежал за ним. Вот только Михей-то убежал, а Кукуй почти сразу вернулся и заснул в тени под яблоней.
– Голова от вас разболелась, – ворчал Бард, листая книгу, которую ему принесла Вероника.
– Вы, кстати, почти полностью здоровы, – с улыбкой напомнила я пчеловоду. – Мазь дам вам с собой, и бутылочку обезболивающего отвара на всякий случай.
– На какой такой случай? – испугался Бард.
– Вдруг царапины на спине начнут саднить.
– Мне бы в баньку, – уже более миролюбиво намекнул Бард. – В лесу-то сутки провел!
– Идите, – согласилась я.
Пчеловод быстренько скрылся за дверью, которая находилась в самом углу гостиной, а мы отправились на кухню пить чай. Пока Бард мылся, Еся и Лелька вновь поругались, на этот раз из-за штанов, которые “не пристало носить девушкам”. Лелька, фыркнув, сказала, что лучше она будет носить штаны, а не трусы, как Михей.
Из их разговора я узнала, что Михей всегда так ходит – в трусах и шляпе. Раньше я за ним такой любви к оголению не замечала. Еся же объяснил, что правила в Отшельниках не запрещают носить то, что хочется. За это зацепилась Лелька, припомнив брату колючую шутку про штаны, и спор разгорелся с новой силой.
Вероника крепко держала кружку чая обеими руками и поглядывала на меня с немым вопросом в глазах.
– А чем вы будете заниматься, когда придет время строить свои семьи? – отвлекла я близнецов от возможной драки.
– Я семью не хочу, – замотала головой Лелька и провела большим пальцем в районе шее, добавив: – Мне эти дети вот где! Я надеюсь съехать от родителей в двадцать пять, Шерп сказал, что поможет построить дом. Да и папа поможет, он тут всем дома строил.
– А я стану лесорубом, – пожал плечами Еся. – Это уже давно решено, я старший сын в семье и должен пойти по стопам отца.
– Мама, конечно, если узнает, что я не собираюсь выходить замуж, сойдет с ума. А если она сойдет с ума, то ее миссия по захвату Отшельников накроется. Поэтому я пока ничего ей не говорю.
– Нам исполнится восемнадцать на следующей неделе, – сказал Еся. – А мама уже давно подобрала тебе мужа.
– Да она мне Гаскона в мужья подобрала! – взвыла Лелька. – А ему тринадцать!
– Почти четырнадцать.
– Все равно! У меня есть еще четыре года на то, чтобы доказать этому мальчишке, что не в семье счастье.
Я допила чай, мысленно соглашаясь с девочкой. Нет, семья – это чудесно, но только когда она счастливая, а не как у меня. Впрочем, моя радость, мое чудо – маленькая Вероника, делала мою жизнь вполне сносной. Разве что любви хотелось всегда, как без нее? Но не всем она доступна, не всем посчастливилось ее найти, и я просто одна из тех, кому Создатель любви не отсыпал. Неплохо было бы встретиться с ним снова и спросить, почему меня обделил, но это невозможно.