– Ребята, – обратилась я к детям, и те немного затихли, – мне нужно посмотреть вашу маму, а вы побудьте пока в одной из комнат, хорошо?
– Она умирает? – пролепетала Эльза и вновь залилась слезами. Ее рыдания подхватили все те, кто был чуть взрослее, а старшие дети смотрели на меня с немым страхом в глазах.
– Никто у меня не умрет, ясно? – в моем голосе было столько уверенности, что дети мгновенно замолчали, поверив. Теперь мне бы и самой себе поверить, так как состояние Клары я еще не видела.
В комнате, где постанывала больная Клара, было темно и прохладно. Зашторенные окна не пропускали ни лучика света.
– Аленка! – шепотом вскричал Еся и, отпустив руку матери, бросился ко мне. – Спаси ее! Как мы без матери-то?
– Все будет хорошо, пойди, проследи за ребятами.
Мальчишка еще дважды обернулся на мать, умоляюще заглянул мне в глаза и выскочил за шторку, отделяющую комнату от кухни.
Я села на край кровати, сюда же поставила корзину с бутылечками. Клара выглядела куда лучше, чем мне описала ее Лелька. Да, на щеках была болезненная бледность, а у кровати стояло ведро, потому что женщину беспрестанно тошнило, но испарины на лбу я не заметила. Клару не трясло, и мне даже показалось, что она несколько переигрывает.
Соседка открыла глаза, когда поняла, что рядом с ней уже не Еся.
– Аленушка, милая моя, – холодные пальцы вцепились в мое запястье. – Колдуй, посмотри, что со мной! Я не готова оставить малышей!
– Что мне сделать? – опешила я.
– Да брось ты, я все знаю. Герда уже делала со мной такое, – Клара хлопнула свободной рукой по своей пышной груди, – вот сюда ладони прикладывала, шептала что-то.
Ее снова стошнило. Я подождала, пока женщина вернется в исходное положение и со вздохом кивнула. Мне нужно просветить Клару, иначе я так и не узнаю, что с ней. Ну а раз Клара уже в курсе моей силы…
– Никому ни слова, – твердо попросила я и приступила к просвечиванию лишь после клятвы молчания. Поклялась женщина одной из средних дочек, чье имя едва вспомнила.
Соседка плакала и стонала, сдерживала рвотные позывы и, когда они проходили, сетовала, что не на кого оставить детей. А я едва не смеялась в голос.
– Клара, вот скажи, – я убрала ладони с ее груди, – у тебя тринадцать детей и все твои, верно?
– Ну конечно мои!
– И рожала их ты сама?
– Ты совсем плоха что ль? – Клара распахнула покрасневшие от слез глаза.
– Ты беременна в четырнадцатый раз и не поняла этого?