– Вы поешьте, – сказала мать. – Не побрезгуйте.
Лао Лань положил в рот и пожевал орешек арахиса:
– Неужели нужно было приходить к вам, чтобы поесть?
– Мы понимаем, – сказала мать, – вы – староста, почётных званий целая куча, большой человек, к вам и в городе, и в провинции на приём записываться надо, наверное, нет ничего в этом мире, чего вы бы не пробовали. Прошу вас, только из доброго расположения.
– Налей мне вина. – И с этими словами Лао Лань подставил ей свою стопку.
– Ой, прошу прощения… – смутилась мать.
– И ему тоже! – указал Лао Лань на стопку перед отцом.
– Ой, виновата… – бормотала мать, наливая вино. – В жизни гостей не приглашала, даже не знаю, как за ними ухаживать.
Лао Лань взял стопку и поднял перед отцом:
– Старина Ло, в присутствии детей о делах прошлых говорить не будем. Если ты отныне ко мне, Лао Ланю, со всем уважением, то вот за это давай и выпьем!
Отец взял стопку, руки у него тряслись:
– Я, как говорится, петух ощипанный, рыба без чешуи, ничуть лучше не стал.
– Да ладно тебе. – Лао Лань брякнул стопку на стол и, не глядя отцу в лицо, проговорил: – Я знаю, кто ты есть, ты – Ло Тун!
Хлопушка двадцатая
Под бравурную музыку несколько тысяч упитанных мясных голубей, хлопая крыльями, взмыли в июльское небо. Следом взлетели тысячи разноцветных воздушных шариков. Пролетая над храмом, голуби уронили с десяток серых перьев, которые смешались с окровавленными перьями страусов. Уцелевшие страусы сбились под большим деревом, словно под прикрытием. Тушки трёх убитых Хуан Бао перед храмом являли собой ужасное зрелище. Стоя перед воротами храма и глядя в небо на воздушные шарики, которых ветром несло на юг, Старшой Лань сокрушённо вздохнул. Откуда-то из-за храма показалась старая буддистская монахиня – румяное лицо, седые волосы, которую поддерживали под руки две молодые монашки. Она остановилась перед Старшим Ланем и с достоинством спросила:
– Вы звали меня, старуху, жертвователь, какие будут распоряжения?
Тот прижал к груди кулак под ладонью в «малом приветствии» и склонился в глубоком поклоне:
– Почтенная наставница, жена моя Шэнь Яояо временно пребывает в вашем монастыре, простите, что затруднил вас заботой о ней.
– Мадам Яояо уже приняла постриг, жертвователь, теперь её имя – Хуэймин, надеюсь, вы не станете нарушать её непритязательное бытие, это и её пожелание, она поручила мне передать его вам. Через три месяца ей ещё нужно будет передать вам нечто важное, прошу вас в назначенное время прибыть сюда. – С этими словами старая монахиня откланялась. Вынув какую-то купюру. Старшой Лань обратился к ней:
– Почтенная наставница, я знаю, что вашей обители немало лет и она обветшала, хочу пожертвовать некоторую сумму на её ремонт, надеюсь, что наставница снисходительно её примет.