Проходя мимо места гибели «Варяга», командир «Паскаля» капитан 2-го ранга Виктор Сенэс приказал приспустить флаг. Отдавая воинские почести геройскому поступку, на правом борту выстроилась вся команда французов. Санэс вполголоса рассказывал стоящему рядом с ним на мостике Павлову подробности битвы:
– Если я когда-нибудь и возьмусь за мемуары, мсье, но только благодаря тому, чему был свидетелем позавчера, – позабыв про давно потухшую сигару, говорил командир. – Мне доводилось слышать, что русские и французы весьма схожи и характером, и темпераментом – но не думаю, чтобы я решился на поступок, подобный решению кэптена Руднева! Он мог поступить более разумно: во-первых, потопить тихоходную канонерку в порту, взяв с нее к себе артиллеристов для усиления экипажа, и попытаться прорваться ночью. С ходовыми преимуществами «Варяга» у него это могло получиться! При средней скорости японских линейных кораблей пятнадцать – семнадцать узлов «Варяг» имел, как мне говорили двадцать три! А во-вторых, мсье посол, я вообще не могу понять – какого черта ваш «Варяг» торчал в бухте?
Дипломат промолчал. Не мог же он выдавать представителю хоть и дружественной, но все же чужой державы, что и сам, как и капитан Руднев, не понимал сути категорического запрета командующего флотом наместника Алексеева[72] на выход «Варяга» из «мышеловки».
А Сенэс между тем продолжал:
– Ультиматум контр-адмирала Уриу[73] действовал до полудня. И когда мы увидели, как часом раньше, подняв боевые вымпела, «Варяг» и «Кореец» двинулись из бухты прямо в пасть японской эскадре, мы глазам своим не поверили! Его музыканты исполняли национальные гимны Франции, Британии, Италии, а крейсер выбросил флажный сигнал по международному коду: «Не вспоминайте плохо!»
– Наверное, «Не поминайте лихом!» – грустно поправил Павлов. – Так говорят русские, отправляясь навстречу смерти, мсье капитан!
Сенэс, вспомнив, наконец, о своей сигаре, раскурил ее – пальцы его заметно дрожали.
– А когда час с небольшим спустя русские герои вернулись, я тоже не поверил своим глазам: израненный «Варяг» так и не спустил своих последних флажных сигналов. На реях полоскались красные флаги, а на гафелях и стеньгах – андреевские[74]! А знаете, на что я обратил внимание, мсье посол, когда спустился на палубу «Варяга»?
Признаться честно, Александр Иванович знать кровавые подробности вовсе не желал – Тем более что они касались экипажа крейсера, перед которым посол чувствовал свою невольную вину. Ведь именно у него в подчинении были эти два боевых корабля. И он наверняка мог снять камень с души Владислава Федоровича Руднева и приказать ему уходить для соединения с эскадрой… Но он кивнул головой, поднял на Сенэса воспаленные давней бессонницей глаза: давай, мол, добивай, чего уж…
– Я обратил внимание, что «Варяг», несмотря на бешеную канонаду противника, получил всего четыре-пять серьезных пробоин корпуса. А ведь крейсер – только бронепалубный, брони на корпусе не нес. Зато вся палуба была словно вспахана: Уриу приказал бить по «Варягу» осколочными снарядами! Они сметали с корабля все живое, выводили из строя орудия и надстройки! Из тридцати шести орудий крейсера целых я насчитал не более полудюжины… И я, мсье посол, сразу вспомнил донесение нашего морского агента, утверждавшего, что японский контр-адмирал вовсе не желает потопить самый быстрый корабль на Великом океане, а намерен преподнести его ихнему узкоглазому величеству микадо в качестве подарка!
Помолчав, капитан выкинул окурок за борт и предостерег Павлова:
– Имейте в виду, мсье посол: если русские не вышибут противника из Чемульпо в самое ближайшее время, то японский император получит свой подарок[75]: «Варяг» поднимут! Отливы обнажают его корпус почти на четыре метра! Я искренне надеюсь, что моему бравому коллеге, капитану Рудневу, не поставят в вину то, что он вынужден был затопить свой корабль в таком мелком месте! Что ни говори, а общий счет часового боя был в пользу русских: ими потоплен один миноносец, а три крейсера противника серьезно повреждены.
– Надеюсь! – мрачно кивнул посол.
Только через несколько месяцев, из доверительного разговора с наместником, он узнает, что первым решением морского командования и самого царя было отдать капитана Владислава Федоровича Руднева под трибунал. Однако чуть позже здравый смысл победил: в Петербурге сообразили, что невместно «знаменовать» таким образом начало войны. Добравшийся до столицы геройский экипаж будет осыпан наградами и почестями. А Руднев получил чин контр-адмирала и… вскоре подал прошение об отставке: общим решением Санкт-Петербургского и Кронштадтского морских собраний офицеры, не знакомые с обстоятельствами, вынудившими Руднева принять непростое решение, лишая его права посещать эти собрания. По сути дела, ему объявили бойкот…
Обведя биноклем пустой горизонт, Сенэс удовлетворенно констатировал:
– Разбежались япошки раны зализывать… Ну а нам пора и пообедать, мсье посол!
За обедом в кают-компании «Паскаля», куда были приглашены высшие чины русской миссии, тосты за русских моряков перемежались с рассказами об их героических поступках. Наших моряков благодарили за то, что они своим решением выйти навстречу эскадре врага спасли корабли «нейтралов» от обстрела японцев. Французский офицер с артиллерийскими нашивками на кителе, оказавшийся за столом рядом с Павловым, во весь голос, не стесняясь, ругательски ругал американцев:
– Эти свиньи всегда были себе на уме, мсье! – стучал он вилкой по столу. – Они быстро забыли, как две русские эскадры[76] пришли им на помощь во время их Гражданской войны! А нынче? На американских и британских верфях построен почти весь японский флот!
Посол кивал – хотя мог бы рассказать, что и «Варяг», собственно говоря, был построен в Америке, на верфях Филадельфии.
После трехдневного перехода изгнанная из Кореи ее захватчиками Русская посольская миссия сошла на причал Шанхайского порта. И сразу же попала в довольно щекотливое положение: несмотря на высочайшее повеление Павлову избрать местом своего пребывания Шанхай, российские посланник в Пекине Лессар и военный агент в Шанхае Дессино усмотрели в его назначении покушение на собственные авторитеты и роли. Таким образом, никакого плодотворного сотрудничества с местным дипкорпусом, который был обещан и министром иностранных дел, и наместником, у Павлова не получилось.
ebooksa