— Мисс Людвидж, по-вашему я совершил нечто непредусмотрительное и сделал заказ вопреки вашим собственным желаниям? — и никакого намека на живое чувство или эмоцию на этих совершенных чеканных чертах, и особенно в легкой улыбке выразительных губ — улыбки, от которой хотелось до одури зажмуриться и попытаться хоть немного отдышаться… Хотя бы ненадолго, хотя бы на ближайшие десять секунд, чтобы ты могла ответить вполне спокойным голосом, а не дышать от свихнувшихся перебоев сердца, как загнанная добыча…
— Нет, нисколько… — в горле как-то резко и неожиданно пересохло и не от того, что от тебя ждали чего-то конкретного и возможно в духе Дэниз Эпплгейт, а потому что Он ждал. И его вопрос был далеко не вопросом, как впрочем и не игрой на публику. — Думаю, лучшего заказа даже я не смогла бы сделать…
И нет, он не сразу отвел взгляд, как бы тебе сейчас не хотелось этого больше всего на свете. И ему определенно было плевать на реакцию Дэниз, он и не думал демонстрировать своего заслуженного триумфа в этой мини схватке, ему с лихвой хватало поверженной перед ним на колени его собственной любимой жертвы. Послушной, покладистой и беспрекословной. Не доставало лишь физического контакта ответного поощрения — поднятием руки Хозяина к лицу присмиревшей рабыни и ласкового прикосновения тыльной стороной пальцев к ее щеке и скуле.
А ты смотрела в его глаза в течении всех этих затянувшихся секунд и никак не могла понять, что же с тобой происходит? Тебя подбросило турбинным потоком вверх или со всей дури засосало вниз? Ты действительно хотела держаться именно за него, за те самые клинки, которые резали тебя не переставая все так же глубоко и нестерпимо, как и раньше, как и всегда?..
— Может и мне сделать то же самое, раз ты никак не определишься с собственным выбором? — голос Алекса Рейнольдза опередил попытку Дэниз Эпплгейт высказаться шокированным возмущением в твой адрес всего на полсекунды. Так сказать, убил сразу двух зайцев — предотвратил зарождение нового конфликта и вернул на землю раздухарившуюся не на шутку любимую супругу. — А то у меня сложилось ощущение, что мы будем ждать твоего заказа до самого ужина.
Дэниз и вправду захлопнула было открывшийся ротик и перевела осекшийся взгляд на лицо супруга. Как мало, оказывается, надо, чтобы поставить человека на его законное место. Но на долго ли?
Это тебе приходится почти угадывать, что творится между этими людьми и что они чувствуют в тот или иной момент. Все эти минуты ты находилась лишь на одной стороне, там, откуда тебя не намеревались отпускать даже сегодня, даже здесь — в огромной зале шикарного ресторана. И как бы ты не пыталась сломать эту невидимую линию физически ощутимой границы и вернуться в реальность (пусть и не в свою, пусть в окружение всех этих незнакомых тебе людей и их чуждого для тебя мира), это было так же невозможно и непреодолимо, как и соскользнуть с его клинков и натянутых нитей. Ты чувствовала только его — ЕГО затягивающую и гиперосязаемую близость, его реальность и его всепоглощающую тьму.
Казалось, усиль он свое ментальное проникновение с подавлением всего лишь одним ленивым щелчком пальцев, и ты забудешь сразу обо всем — все окружение раствориться в багрово-пурпурных клубах вашего кровавого Эдема, и ты утонешь в них и в нем, подобно тающим частичкам белого пепла на дне его безбрежного океана. Да… еще глубже, куда не доходит свет солнечных лучей в самую яркую и абсолютно безоблачную погоду. И ты хочешь этого — действительно хочешь. Сейчас и прямо здесь…
— …Все забываю тебя спросить о твоих впечатлениях, связанных с переездом в нашу славную столицу. Ты ведь в Леонбурге уже месяц, я не перепутала? — нет, он так их и не ослабил, а ты продолжала свое летальное погружение… просто голосам Дэниз и Алекса время от времени удавалось прорваться даже сквозь эту глубинную толщу плотного вакуума воды или космоса в десять тысяч футов. И волей неволей тебе приходилось обращаться своим достаточно осмысленным взором в их реальность, притворяться, будто ты рядом с ними и их вопросы тебя волнуют не меньше, чем любые другие проблемы окружающего вас мира за стенами этого шикарного заведения. Это было не так уж и сложно, разве что желания учувствовать во всем этом спектакле оставалось где-то на самом донышке давно опустевшего сосуда.
— Я не засекала намеренно, но вроде… да. Где-то уже месяц. Хотя сейчас сложно такое представить…
— И не говори, время летит, как сумасшедшее, только и успеваешь делать пометки в календаре с округлившимися от шока глазами.
Не правда. Оно не летит, оно парит, останавливается и зависает в молекулах вакуума и эфира перламутровыми частичками платинового света — твои собственные удары сердца, слитые с секундами твоей новой жизни и существования, с обжигающими каплями расплавленного воска и нещадными толчками каменного члена… Это несравнимо с их представлениями о времени, с тем, что переживаешь ты. Дэниз не знает и никогда тебя не поймет будь она хоть трижды рабыней черного Мастера и одержимого маньяка-психопата.
— Ну так как? Тебе у нас нравится? Леонбург достаточно контрастный город для такого пресыщенного фотографа, как ты? В Карлбридж обратно не тянет? "Глобал-Вижн" оправдал все твои ожидания?
Провокационные вопросы, которые скорее должны были пройти цензурную проверку у Дэниэла Мэндэлла-младшего, прежде чем он позволил их кому-то тебе задавать. Но даже они не пугают тебя настолько, чтобы вырвать из его невесомости и уж тем более сделать то, что было не подвластно тебе самой — выскользнуть из-под его нитей… выскользнуть из-под него.
Ты прекрасно знаешь, как подыгрывать данному фарсу — это игра стара, как мир. Да кто вообще из всех присутствующих и тем более за этим столом был сейчас честен и раскрыт подобно книге с откровенным содержанием из сокровенных мыслей?
Пусть он и наблюдает, пусть даже ждет от тебя какого-то подвоха, это не тот случай, где ты способна переступить и его и себя из-за какой-то навязанной тысячами фильмами и романами иллюзии, что кому-то из них есть до тебя дело. Тебя никто не похищал, ты шла в его квартиру, в его комнаты пыток… в его цепи и в его руки сама, добровольно, по собственному желанию, в трезвой памяти и при полном рассудке. Так же, как и сейчас отвечала на все вопросы, прекрасно соображая о чем говорила и намеренно избегая острых углов. И на вряд ли ты сейчас боялась возможного наказания, если бы вдруг сказала что-нибудь не так. Может волнение и было, но только не страх перед вынесением будущего приговора с его незамедлительным исполнением руками твоего любимого палача.
— Наверное, это покажется странным, но я… за все эти недели мало где вообще успела побывать, не говоря уже о том, чтобы намеренно исследовать весь город. Хотя по первым впечатлениям и особенно с высоты птичьего полета он оставляет в памяти весьма глубокие эмоции. — (или страх ожидания встречи с тем, кто вынудил тебя обманом перелететь сюда через пол страны и запереть в золотой клетке искусно сконструированной ловушки). — А на счет Карлбриджа… он был моим домом последние десять лет, там прошла почти треть всей моей жизни и было бы странным, если бы я не скучала за ним, за всеми оставшимися там друзьями, близкими и знакомыми. Тянет ли меня вернуться? — легкое, возможно даже наигранное пожатие плечами, под физическим осязанием его взгляда, хотя и стараясь избегать его глаз, пока он сам не выдаст ментального приказа посмотреть на него. (Полет и погружение продолжаются?..) — Возможно… Правда это больше схоже с оставленными там привычками — проснуться в своей старой постели, пройтись до дверей прежней ванной или на кухню, открыть холодильник и с нужной полки взять пачку тетрапака с соком или молоком. Ностальгия, конечно, сосет временами под ложечкой, но новые привычки очень быстро замещают старые… — (и в какой-то момент тебе уже просто страшно думать о том, что ты могла как-то туда вернуться. Ведь возвращения прежней Эллис Льюис не возможно. Тебя больше нет… тебя уже не существует… И это всего за какой-то ничтожный месяц? Или за куда больший срок? Время здесь абсолютно другое, и оно подчиняются только Его правилам и Его законам.)
— А "Глобал-Вижн"? Сбежать из-под щедрой длани своего нового работодателя не тянет, например, к более лояльному и понимающему владельцу самого популярного в Европе женского журнала?
— Вообще-то, всего лишь совладельцу, а то ты как-то очень удобно упустила тот факт, что это именно Алекс помог тебе выкупить на него все права. И неужели я не ослышался? Ты назвала себя лояльным и понимающим руководителем? Серьезно?
— А ты с чем-то не согласен? Или у тебя есть какие-то обоснованные претензии на этот счет?