– Спустил три парусные лодки, они плывут сюда.
Шнэдд оказался рядом почти мгновенно. Тяжело дыша, он выхватил у Лалы трубу и подошел к окну.
– Не понимаю. Раньше так никто не поступал. Лодка ни за что не подойдет к берегу, волны ее растерзают.
Между тем белые треугольники все дальше убегали от корабля. Один из них держал курс прямо на выступающую из воды тонкую скалу Иглу, у которой был закреплен канат для парома проверяющих. И пока Шнэдд с Лалой попеременно глядели в трубу, крошечная фигурка вскарабкалась на острый камень и стала возиться с канатом.
– Луч! – гаркнул Мастер Шнэдд и кинулся к зеркальному ящику.
– Что мне делать?
– Кровь, быстро! – Шнэдд указал на кинжал, вставленный в кованую петлю возле круглого отверстия.
– А проверять?
– Поздно. Левая рука. Засовываешь внутрь, строго на верхний шуларт, и ни капли мимо! Глаза отведи, а то ослепнешь.
Привычно уколов левую ладонь, Лала занесла ее над сияющей пирамидкой, пока Шнэдд возился с дверцей. Шуларты зашипели. Запахло кузницей, и даже сквозь закрытые веки и крепкие стенки Лалу обдало жаром вспышки. Пришлось извернуться, чтобы увидеть, что происходит на море. Лодка у Иглы-скалы исчезла. Лишь на волнах то тут, то там качались догорающие обломки.
Рука болела, причем не только в месте запекшегося разреза, а вся. Ровно до того места, что было внутри ящика, пока кровь капала на шуларты.
Шнэдд не смотрел на Лалу, он выискивал две другие лодки. Выругался:
– Дикари, кожееды! Вторая идет. Готовься!
– Опять?
– Да, быстрее! Нужно заменить верхние шуларты.
Шнэдд наклонился и выдвинул длинный плоский ящик, в котором аккуратно, укутанные в стружку, как ягоды хуш на рынке, лежали шуларты. На место расплавившихся самоцветов в верхушке пирамиды водрузили новые, и Шнэдд громко щелкнул задвижкой.
– Снова левую?
– Да!
Второй надрез оказался больнее, и Лала зашипела. Обломки лодки горели, Шнэдд потирал руки, а ее кожа до локтя стала темно-бордовой.
– Не бойся за руку, есть снадобье, – бросил через плечо Шнэдд, будто услышал ее мысли.