Ошибка Пустыни

Лала ахнула, но Шурн даже не остановился. Ей пришлось догонять его и спрашивать в спину:

– И часто Маяк сжигает корабли?

– Сейчас да. – Шурн продолжал шагать, слова его подхватывал ветер и относил в сторону, так что Лале приходилось напрягать слух. – А были времена, когда каждый день приходил торговый корабль.

– Неужели они все такие опасные?

– Ни у кого нет желания проверять.

– А Маяк может ошибиться? – вдруг спросила она.

– У Маяка есть Смотритель. А у Смотрителя – Глаз. Никто не знает, ошибался ли он. Сгоревшие не жаловались, уцелевшие не вредили.

– Что за Глаз? – удивилась Лала.

– Я сам не видел, не положено. Но знаю, что это устройство с толстыми круглыми стеклами, их из-за моря привезли очень давно, когда только писался Первый Кодекс.

– В Кодексе про Глаз не написано.

– Конечно. Только Смотрителю это доступно.

Шурн внезапно остановился и потянул носом воздух. Лала невольно повторила за ним и блаженно улыбнулась – морской ветер теперь пах жареной рыбой и пряностями. Она поняла, что очень проголодалась.

– Откуда так чудесно пахнет?

– Скоро, – бросил Шурн, свернул с тропинки и стал спускаться в сторону моря.

Пещеру Лала увидела только благодаря струйке белесого дыма. На небольшой гладкой площадке, которая обрывалась прямо над злобным прибоем, был сложен очаг, а на нем лежала решетка с той самой жареной рыбой, запах которой перебил все прочие в округе. Тут же просушивались рыболовные сети с остатками почерневших водорослей. Шурн прямиком прошел в пещеру, а Лала не удержалась и подошла к краю обрыва. Брызги прибоя сюда не долетали, но в воздухе стояла водяная пыль, отчего все вокруг было влажным и блестящим.

– Сестра Лала, заходи! – донеслось до нее из пещеры.

Три человека в старых выцветших плащах, возможно, когда-то синих, сидели за каменным столом. Точнее, это был просто плоский обломок скалы, на котором стояли нехитрые приборы. Четвертый пещерный житель вместе с Шурном двигал к столу каменную скамью.

– Добро пожаловать к нашему очагу, Мастер Смерти! – церемонно сказал самый старший, но не встал, а просто кивнул.

Лала, как завороженная, медленно подошла, осматривая стены. Было от чего впасть в изумление: пещера была расписана яркими причудливыми растениями и животными. Здесь встречались все известные Лале пустынные цветы, змеи, птицы и звери, так тщательно выведенные, что казались живыми. Но не на них остановился взгляд Лалы. Рыжий конь, открывший рот в немом ржании, скакал по нарисованной траве. И был он как две капли воды похож на Сполоха, лучшего жеребца замка Фурд и всех прилегающих земель.

– Как… откуда… кто это сотворил? – Лала коснулась пальцем неровного камня, и даже тогда не верилось, что Сполох просто нарисован.