Ошибка Пустыни

– Жду тебя в соколятне, настало время вечерней охоты. Без него, разумеется. – Мастер кивнул на анука и ушел.

Лала намочила ладони водой из кувшина, протерла лицо, сменила повязку на руке и прикрикнула на Тика, который пополз было за ней к выходу. Уже шагнув за порог, она задумалась, вернулась и прихватила кинжал.

Солнце еще не коснулось Стены, и в понимании Лалы до вечера было далеко, но Мастеру Шойду виднее, конечно.

Внутри соколятни кроме него было еще четверо слуг, и все они держали большие клетки с мелкими птицами. Молодые мужчины в синих плащах делали вид, что Лала им не интересна, но это у них плохо получалось.

– Сокол не питается падалью. Даже свежеубитая добыча годится только для птенцов. Поэтому мы их не кормим, а даем охотиться, – Шойду говорил это Лале, но смотрел на беспокойных разноцветных пичуг в клетках. – Но с этим справляются слуги. У нас с тобой другое дело.

Мальчишка-скотник привел дромов, и пока Лала уворачивалась от слюнявых приветствий Снега, Шойду вынес Эржи и еще троих соколов. Птицы беспокойно вертели головами в смешных колпачках, закрывающих глаза. Один из слуг протянул Лале кожаные наплечники и перчатки. Она все это надела по примеру Мастера Шойду, и тогда двух соколов посадили ей на плечи. Ничего не понимая, она застыла, чтобы не побеспокоить птиц. Как ни прочна была дубленая многослойная кожа, Лале казалось, что она чувствует каждый коготь крепких желтых лап.

– Мы едем в пустыню. Этих соколов кормим только там. На охоте.

– А они не могут сами слетать и вернуться? Письма же они носят!

Шойду сжал тонкие губы, отчего они вообще точно исчезли с его лица, потом сказал:

– Есть причина.

Глава тринадцатая

Прохожие почтительно уступали им дорогу, перешептываясь и разглядывая Лалу. Женщина-Мастер Смерти на облачном дроме, да еще с двумя соколами. Будет что обсудить за ужином. В безветрие запахи не смешивались, и возле каждого купола стоял свой собственный аромат: тут жарят рыбу, по соседству – мясо. А через десять шагов у кого-то подгорели овощи. Лала старалась не вдыхать дразнящие запахи. Она вспомнила, что с утра ничего не ела, и судя по всему, еще долго ее пустой желудок будет обиженно урчать.

Пустыня встретила их плотным жаром и особым, густо-красным цветом предзакатного песка. Воздух над барханами дрожал и плавился, размывая горизонт, и казалось, что солнце скоро нырнет в бескрайний океан крови. Соколы на плечах, почуяв пустыню, стали переминаться с ноги на ногу и тонко попискивать. Снег пару раз недоуменно обернулся к оставленному городу, но продолжал идти за дромом Мастера Шойду. И когда Лала уже приготовилась окликнуть своего безмолвного спутника, тот остановился сам. Прежде чем спуститься на землю, Лала осмотрелась. Стена Шулая еле виднелась.

Мастер Шойду, как был с птицами на плечах, аккуратно снял со своего дрома расшитый алыми нитками хурдж и достал оттуда раскладной насест, который увеличивался в размерах, как подзорная труба. По-прежнему молча посадил на насест своих соколов, потом снял пару с плеч Лалы и только тогда обратился к ней:

– Мы здесь надолго. Не переживай, голодной не останешься.

Лала не знала, что сказать, и просто смотрела на соколов. Ей нравились эти птицы все больше. Каково бы ни было их нетерпение, а оно угадывалось по дрожанию крыльев и настороженному верчению голов, соколы выжидали. А Шойду смотрел то в небо, то по сторонам. Вдруг он напрягся, приметив что-то на гребне бархана, резко свистнул и сорвал колпачок с ближайшего к нему сокола. Птица взмыла в небо. Остальные запищали, но честно ждали своей очереди.

Лала попыталась разглядеть цель взлетевшего сокола, но безуспешно. Зато она увидела итог короткой охоты, когда птица уже поднялась в воздух с добычей в когтях. А вот падение сокола с небес на жертву взгляд поймать не успел. Никогда еще Лала не встречала такой скорости. Пока она восхищалась, удачливый охотник бросил к ногам Шойду жирную пескоройку и гордо сел на плечо. Зверек еще дергался, но уже был мертв. Шойду отсек ему голову и откинул в сторону. Сокол тут же слетел с его плеча и принялся ее клевать.

– Достань из хурджа нож, воду и выпотроши. – С этими словами Шойду повернулся к соколам и снял колпачок со следующего.

Не успела Лала расправиться с первой тушкой, рядом лежали еще две. Без добычи оставалась только Эржи, но Мастер Шойду не торопился отпускать свою любимицу. Он выжидал, разглядывая небо.

Солнце наконец коснулось края мира, песок еще больше потемнел и стал остывать. Наступило лучшее время суток – граница между жаром и стужей, время, когда пустыня становится доброй и мягкой. Тут Шойду издал довольное утробное рычание и протянул руку к Эржи.