Многие в Департаменте знали, что глухое дело досталось Фабиану. И коллеги, которым он особенно не нравился, мстительно посмеивались, если речь заходила о буксовавшем расследовании. И в итоге Фабиан просто разозлился. В один из рабочих дней он молчал все утро и только все сильнее хмурился, перелистывая в стотысячный раз редкие страницы с материалами дела. Ближе к обеду он не выдержал и разразился гневной тирадой, в которой самые грязные из известных ему ругательств выступали в качестве слов-связок. Но поток их иссяк, а глаза мага продолжали метать молнии.
– Полегчало? – с улыбкой спросил Ларри.
У любого другого человека от такого обилия бранных слов уши бы свернулись в трубочку, но элементалист давно к подобному привык.
– Нет, – буркнул в ответ Фабиан. – Твою же мать. Я уже без понятия совершенно, за что зацепиться. Вот это все я наизусть выучил. Эти люди мне стали как родные, жаль, что мертвы. Ну а толку? Либо я упускаю что-то очень важное, либо убийцы просто неуловимы. Они войдут в историю Департамента как очередные ускользнувшие от наказания преступники. Черт. И ведь даже Бар’Риш не в курсе!
– Ты уверен, что он не лжет?
Фабиан помотал головой.
– Не сомневаюсь, что он говорит правду и действительно ничего не знает. Я бы понял, если бы он решил солгать.
Маг на минуту задумался.
– Вообще, если за смертями людей стоит кто-то из владык, то вполне логично, что они скрывают свою причастность от собратьев, которые доверия не вызывают. Взять того же Бар’Риша – у него слишком много выходов на людей. Нет, он стал бы только помехой, если бы знал обо всем. Его можно было бы подкупить, напугать, надавить, и он бы все выдал!
– В тот раз он что-то не торопился тебе об Акернаре говорить, – меланхолично заметил Ларри. – А потом весь город чуть не погиб.
– Этот ублюдок стал намного покладистее после того, как я навестил его с Заклинанием Демонической крови. До поры до времени, конечно, не знаю, насколько еще его памяти хватит. А тогда он решил просто продемонстрировать свою силу. Не понимаю, на что он надеялся.
– Ладно, тогда твоих темных друзей отметаем. Вампиры тоже нет.
– У них сейчас своих забот по горло, и им не до людей.
Фабиан поднялся с места и пересек кабинет. Он подошел к большой карте Нуарвилля, висящей на стене рядом с его столом. В глянцевом полотне багровели головки канцелярских иголок. Они отмечали три места, где были найдены тела магов. Ларри соединил иголки толстой черной ниткой, однако точки не сложились даже в треугольник: между местами преступлений явно не было никакой закономерности. Маг принялся задумчиво разглядывать саму карту. Нуарвилль – мрачное пятно на поверхности планеты. Больше двух с половиной тысяч квадратных километров серых улиц, переплетенных друг с другом.
Любой переулок мог оказаться последним пристанищем неудачливого мага, а невзрачное здание – каменной шкатулкой со смертельно опасными тайнами. Нуарвилль всегда был безжалостен к тем, кто решал бросить ему вызов, но в итоге оказывался слишком слаб и не мог выстоять. Обычные жители, не-маги, мало что знали о той незримой борьбе, что ежедневно разворачивалась на улицах. Поглощенные своими жизнями, простые горожане старались не замечать жутких событий, происходящих по вине демонов. Когда плохое происходит с кем-то другим, от этого легче отгородиться.
Память у Нуарвилля всегда была короткой: сегодня уже мало кто говорил о прошлогоднем нашествии демонов. Сердце города продолжало биться размеренным шумом грязной подземки. Думая об этом, Фабиан осознавал, что во фразе «Нуарвилль вечен» было не так уж много пафоса, как казалось на первый взгляд.
– На моей памяти мы впервые зашли в такой глухой тупик, – резюмировал элементалист, отвлекая мага от созерцания карты.
– Да уж, – мрачно ответил Фабиан и вернулся на свое место. – Ни одной зацепки, хотя бы крохотной! Даже на телах ничего нет. Еще немного, и мне впору в морг переезжать! Наш Франкенштейн меня уже ненавидит, хотя до этого, в отличие от многих, был равнодушен.
– Что тут удивительного, он-то привык к тишине и покою! – сострил Ларри.
Но Фабиан шутки не оценил.