– Мне казалось, вы больше не дирижируете, когда оркестр исполняет вашу музыку.
– Верно. – Он рассмеялся и покачал головой. – Последние несколько лет я провел в тихом, спокойном местечке… – Он не закончил предложение, но я догадался, что профессор говорит о своих проблемах с наркотиками и алкоголем. – Словом, я решил, что пришла пора перемен. – Он подался вперед и облокотился на скрещенные руки. – Сейчас утро воскресенья, Кромвель, а у вас такой вид, будто вы тоже всю ночь не спали. Чем я могу вам помочь?
Я уставился на свои руки, сжимающие ноутбук. Кровь стучала у меня в ушах. Льюис ждал, что я отвечу. Не зная, с чего начать, я уже хотел встать и уйти, но перед глазами появилось лицо Бонни, и я словно прирос к месту.
Перекатив во рту пирсинг, я выпалил:
– У меня синестезия.
Льюис приподнял брови, потом кивнул. Он совершенно не выглядел удивленным, и я догадался, как обстоит дело.
– Мой папа… – Я покачал головой и даже издал короткий смешок. – Он вам рассказал, да?
Льюис смотрел на меня с нечитаемым выражением лица. Была ли это жалость или сочувствие?
– Да, я знал, – подтвердил он. – Ваш отец… – Он пристально наблюдал за мной. Я его не винил: в конце концов, в нашу последнюю встречу я едва не вцепился ему в глотку, стоило ему упомянуть моего отца. – Он связался со мной, когда я был в Англии с гастролями.
– В Альберт-холле. – Я указал на висевшую над столом фотографию. – Он привел меня туда, чтобы познакомить с вами. Мы все туда пришли: я, мама и папа. Он тогда приехал на побывку из армии.
Льюис одарил меня натянутой улыбкой.
– Да. Это я пригласил вас на тот концерт, только я не… – Он вздохнул. – Тогда я был не в лучшей форме. На тот момент моя зависимость довела меня до критической точки. – Он посмотрел на фотографию. – Той ночью я едва не умер. – Профессор побледнел. – Тот день стал для меня поворотной точкой.
– А какое отношение тот случай имеет ко мне?
– Я вас запомнил. У меня почти не осталось воспоминаний от того вчера, и все же я запомнил, как знакомился с вами. Мальчик с синестезией, способный сыграть все, что угодно. – Льюис сложил ладони «домиком» и указал на меня. – Мальчик, который в десять лет мог создавать шедевры.
Меня окатило холодом.
– Я подвел вашего отца, Кромвель. Прошли годы, прежде чем я более-менее пришел в норму, в своем прежнем состоянии я был неспособен вам помочь. Я связался с ним, даже приехал в Англию, вот только вы уже утратили любовь к написанию музыки. – Он посмотрел мне в глаза. – Услышав о его смерти, я… Мне захотелось выполнить обещание, которое я дал ему несколько лет назад: помочь вам. Помочь развить ваш талант.
Мне стало трудно дышать, так всегда происходило, когда я думал об отце.
– Я позвонил вашей матери. Мы поговорили, я рассказал, что преподаю здесь, в Джефферсоне, и предложил вам это место. – Льюис снова пригладил волосы. – Я знал, что у вас синестезия. – Он поднял бровь. – И я знал, что теперь вы и слышать не желаете о классической музыке. Я гадал, как скоро ваша природа возьмет верх. – Он понимающе улыбнулся. – Коль скоро вы с рождения способны видеть цвета, вам их не победить.
Я пока не чувствовал в себе готовности говорить на эту тему; вообще-то я явился сюда не за этим.
– Мне хочется объяснить другому человеку, каково это. Хочу показать, что вижу, когда слышу музыку. Хочу объяснить, но понятия не имею, как это сделать.
ebooksa