– Провожу тебя, – сказал я.
Бонни встала и едва не упала, словно у нее вдруг подкосились колени. Она выбросила вперед руку, и я поспешно поддержал ее и прижал к себе. Она тяжело дышала, мне показалось, что у нее температура.
– С тобой все в порядке?
– Ага, – нервно ответила она, после чего попыталась меня оттолкнуть.
Я лишь покрепче прижал ее к себе.
– Уж лучше подержу тебя вот так, а то еще упадешь.
Бонни слабо улыбнулась и привалилась ко мне. Я отвел ее в общежитие. Ничто не нарушало тишину ночи. Не знаю, который был час: может, три часа ночи, а может, и четыре утра.
Бонни молчала, но в какой-то момент вдруг остановилась и посмотрела на меня снизу вверх.
– Хотелось бы мне знать, – проговорила она сдавленно.
Нужно было поскорее довести ее до дома, кажется, она засыпала на ходу.
– Что именно?
– Каково это: видеть музыку. – Она смотрела куда-то вдаль пустым взглядом. – Слышать цвета.
– Не знаю… не знаю, как объяснить, – ответил я. – Для меня это нормально. Не представляю, как можно их не видеть. – Я пожал плечами. – Это было бы странно.
– И скучно. – Бонни снова зашагала рядом. – Поверь, Кромвель, я бы все отдала ради возможности хоть ненадолго посмотреть на мир твоими глазами, увидеть, что ты слышишь… Но для меня это несбыточная мечта.
Мы подошли к общежитию.
– У тебя собственная комната?
Бонни склонила голову набок.
– Ага.
– Повезло тебе.
Она улыбнулась: