– Почему? Почему вы его покинули? – вопрошает репортер.
– Это было… слишком.
– Слишком что?
Человек отвечает не сразу. Он поднимает взгляд к небу, затем отводит в сторону, пытаясь что-то вспомнить.
– Я… все понял.
– Что именно?
– Просто – все.
– Ясно.
– А вот и нет, – перебивает его рыбак. – Вы только думаете, что вам все ясно, но вы ошибаетесь.
– Боюсь, зрители вас не поймут.
– Не поймут. Пока с ними не случится то же самое.
– А оно, по-вашему, случится?
– Обязательно. И тогда все узнают то же, что знаю я.
– То есть?
– Многое, слишком многое! – повторяет он. – Ответы на разные вопросы… Они мне не нужны, просто сами собой появляются в голове. Дома я должен буду извиниться перед женой. Утром я зря на нее накричал. И дети… Я был неправ, надо исправляться. Питаюсь я тоже неправильно. А еще мой дядя, он просто чудовище. Я сказал полиции: он избивает тетю. Не знаю, почему раньше молчал. Это, наверное, хорошо, но столько всего навалилось сразу. Постоянно появляются новые вопросы и новые ответы. Вокруг столько неправильного, столько нужно исправить… – Он содрогается всем телом и начинает плакать.
Тем временем в студии идет обсуждение: сбитые с толку люди пытаются осмыслить происходящее. В их голосах слышится паника и страх.
Десять секунд спустя приходит Мерсер.
Он смотрит сперва на сестру, затем на Джо. Широко распахивает глаза.
– Господи… – бормочет он. – В мире и так творится черт-те что, а вы не нашли ничего лучше, чем переспать?
– Мы превентивно занялись любовью, – непринужденно отвечает Полли.