Развязанный Хэн взгромоздился в седло сам, Ларсу пришлось немного помочь. Потом Эш запрыгнул на Полудурка и подобрал поводья, собираясь ехать.
Но мысль о древе его не оставляла.
— Ты можешь хотя бы сказать, почему назвал мой знак неправильным?.. — крикнул он напоследок главе.
Тот усмехнулся.
— Потому что у тебя тринадцать ветвей! А должно быть двенадцать!..
Эш благодарно кивнул воину и, поддав пятками мерину под бока, подъехал к отсеченной части стража, в которой застрял его нож. Забрав оружие, он вернулся в седло, и все трое поехали прочь от лагеря.
«Это правда? Ветвей должно быть двенадцать?» — спросил он у ворона.
Но дух молчал.
В самом деле, все вокруг крутилось вокруг числа «двенадцать». Двенадцать месяцев в году, двенадцать лет в цикле, и великих акад тоже было столько же. Как и правящих великих родов.
Но, с другой стороны, сейчас должна родиться тринадцатая акада. Может, из-за этого изменилось число ветвей?..
Он вспомнил, что еще та жуткая вдовица говорила про тайну двенадцати и одного.
Эш чувствовал, что все это как-то связано, но как именно — пока даже представить себе не мог.
— Эй, ворон… — проговорил вдруг Ларс, вырывая Эша из его размышлений. — А ты повзрослел…
Не удержавшись от улыбки, Эш фыркнул.
— Ну, раз у тебя развязался язык — значит, дело пошло на поправку.
Крыс усмехнулся обескровленными губами.
— Я бы не был так уверен, — проговорил он.
На Ларса и правда было жалко смотреть. Он выглядел так, будто его кто-то долго пинал подбитыми сапогами.
— Штош с вами эти духи-то проклятые делают, — вздохнул Хэн.
Крыс неприязненно покосился на кузнеца.