– Я не боюсь тебя, Каслана.
– А я и не про себя говорю.
Пайпер не понимала, что происходит, но с плеч будто сняли непосильную ношу. Тепло Силы разливалось внутри, не только удерживая девушку на ногах, но и облегчая боль. Джинн, которого она совсем не знала, сейчас казался самым надежным и верным человеком во всех мирах.
Катон, вздернув брови, обернулся и столкнулся с Третьим, мгновенно прижавшим лезвие меча к его шее. Во дворе стало тихо, один только Джинн злорадно усмехнулся. А Пайпер ощутила разочарование: Сила просто среагировала на Третьего, а не на ее внутренние призывы подчиниться.
– Ты пересек черту, – холодно произнес Третий, смотря в глаза Катону.
– А ты пробудил то, что спало многие годы, – парировал мужчина, расправив плечи.
«
«
«
Она наверняка говорила о себе и Арне, который через Третьего мог помочь с улучшением ее состояния, но от одной мысли об этом становилось паршиво.
Тошнота подступила к горлу. Впервые Пайпер увидела кровь в ту ночь, когда темные создания открыли брешь в доме дяди Джона и один из демонов напал на него. Тогда она думала, что это страшный сон, и желала только одного – как можно скорее проснуться. Затем Лерайе, не спросив сальватора, захватила ее тело и уничтожила демонов, напавших на Эйса. Пайпер помнила кровь, тошнотворный запах и останки темных созданий. Позже, буквально через день или два, демоны попытались прорваться в особняк, а Пайпер столкнулась с Иснаном. Но все это не шло ни в какое сравнение с хаосом, учиненным демонами внутри особняка, когда Стефан стал вратами. Пайпер казалось, что она до сих пор чувствует запах его крови.
Она думала, что уже как-то свыклась с мыслью о боли, крови и постоянных ранениях, но поняла, что это не так. Все так же пугало ее до ужаса, вызывая истерическое желание смеяться и рыдать одновременно. Пайпер не сделала ничего по-настоящему опасного – да и важного, если так подумать, – но Катону что-то не понравилось в ней, и он напал.
– Элементали, – простонал Джинн, когда сальватор, не сумев перебороть дрожь во всем теле, осела на землю и обняла себя за плечи.
Если раны, оставшиеся от когтей демона-перевертыша и Маракса, и открылись, то крови успело натечь не так много. Должно быть, Сила вовремя остановила кровотечение и незаметно срастила кожу. Едва подумав об этом, Пайпер вновь затряслась.
Она просто хотела вернуться домой. Без шрамов, лечебных повязок и запахов травяных отваров, которые пила каждый день. Ее не волновало, что Катон на весь двор объявил о ее связи с Лерайе, что теперь каждый знал, кем она является на самом деле, и что, стоит только этому знанию укрепиться в людских мыслях, как они потребуют ее участия в самых опасных делах.
Пайпер не волновало ничего, кроме ненависти к самой себе и жалости, от которой ненависти становилось еще больше.
Джинн помог девушке подняться, не заметив дрожи, и положил ее руки на свое предплечье. Пайпер, сжав зубы, освободила руки из его хватки и, поколебавшись секунду, подошла к Катону и Третьему.
На лезвии меча алели капли крови и сияла цепь светло-голубых сигилов, тянувшихся от рукояти к острию. Третий сжимал оружие так сильно, что Пайпер слышала скрип темной кожи обмотки и даже хруст его пальцев. Впервые ей показалось, что пальцы Третьего не такие уж тонкие и легко могут что-нибудь сломать.
– Пайпер, – его голос был стальным, ровным, а глаза пылали магией. Девушка невольно выпрямилась, а Сила, наоборот, расслабилась. – Не могла бы ты повторить, что Катон сказал перед тем, как напал на тебя?
Пайпер перевела взгляд на Катона. Он стоял, скрестив руки на груди, и широко улыбался. Его не волновала ни тонкая рана на шее, оставшаяся от меча Третьего, ни рыцари, готовые в любую секунду атаковать. Среди них Пайпер слишком поздно заметила Магнуса, сначала обнадеживающе улыбнувшегося ей, но тут же вновь ставшего серьезным и собранным.