Симфония времён

Аристарх включил потолочный светильник, и я увидел, что у стоящей рядом со мной девушки карие глаза: их блеск взволновал меня до глубины души.

Она говорила со мной с другого конца света. Вырвала меня из повседневной рутины, даже не заметив этого. Она цитировала поэтов, которых я обожал, любила классическую музыку, а еще обладала самым притягательным и чарующим взглядом, какой я когда-либо видел.

Она – та единственная, кого я так долго искал, даже не в силах признаться в этом самому себе.

Это полное безумие, ребячество, совершенно несвоевременное, и все же я мгновенно поверил, что Сефиза предназначена мне.

Я не знал, что ждет меня в будущем, таком неопределенном и пугающем, но отныне я не сомневался в правильности сделанного выбора. И по-другому уже быть не может…

В комнате без окон стояло множество столов и стульев, сдвинутых друг к другу; Аристарх сделал несколько шагов, потом повернулся к нам. Он кашлянул, и мы с Сефизой поневоле вышли из молчаливого ступора, отвели глаза друг от друга и посмотрели на нашего спутника.

– Собрание скоро начнется, – объявил тот. – Будьте так любезны, заходите, не заставляйте остальных ждать…

В следующую секунду я оказался в нашей реальности. В Соборе царила ночная тишина. Я по-прежнему сидел на полу, ощущал под собой мягкий ковер, а главное, чувствовал пальцы Сефизы, переплетенные с моими.

Бесподобное ощущение.

Нежное. Жизненно важное.

И я страстно желал крепче сжать пальцы девушки, ответить на ее, наверняка неосознанное, пожатие.

Я открыл глаза одновременно с Сефизой; судя по всему, пережитое странное видение оглушило ее не меньше, чем меня. Стиснув зубы, собрав волю в кулак, я заставил себя разорвать этот контакт, хотя отчаянно хотел его продлить.

Медленно, нехотя я отвел руку.

Я ведь пообещал.

Нужно держать свои клятвы, задушить это рвущееся из груди неописуемое чувство. Кроме того, я должен сдерживать обманчивые порывы, которые, как мне казалось, проявляла Сефиза.

Девушка резко отдернула руку, прижала ладонь к животу и опустила голову, ее щеки порозовели. Потом она поспешно вскочила, явно стремясь поскорее увеличить расстояние между нами.

– Этот мир… – проговорила она. Между ее бровей залегла складка, выражая озадаченность. – Он так отличается от привычного нам.

– Тот мир в агонии, – предположил я. – Вот только я помню, что не до конца понял тот твой текст…

– Это было воззвание, крик отчаяния, который я бросила на ветер, а ответил на него только ты, – прошептала Сефиза. Потом, покачав головой, поправилась: – На мой призыв ответил Люк. И тот текст написала Исмахан, а вовсе не я.

Однако я воспринимал все увиденное, как случившееся с нами двумя, а вовсе не как историю наших двойников.