– Простите, что заставили вас ждать, – засуетилась Марсия. – Олимпия отказалась отменять ваше сегодняшнее занятие, хотя я настаивала. Видите ли, нам нужно готовиться к свадьбе, и, поверьте, дел просто невпроворот, нет ни одной свободной минутки! Нужно сказать, это ведь не абы какой брак. Ну же, дорогая, расскажи даме Валенс, не нужно так скромничать и скрытничать. Сообщи своей дорогой преподавательнице потрясающую новость!
Олимпия опустила глаза и скривила губы в дежурной улыбке, в которой не было ни капли радости.
– Верховный прелат Фаустус оказал мне великую честь и выбрал меня своей невестой, – объявила она слегка дрожащим голосом. – Он желает, чтобы торжественная церемония состоялась как можно скорее. Именно поэтому сейчас нам приходится заниматься приготовлениями.
– В таком случае примите мои поздравления, – неуверенно пробормотала я.
Кажется, мои слова совершенно не обрадовали Олимпию.
– Благодарю вас, моя дорогая, – немедленно ответила Марсия, заметно уязвленная явным отсутствием у меня энтузиазма. – Конечно, после удара, обрушившегося сегодня на город, настроение у вас отнюдь не праздничное. Я все понимаю. Надеюсь, ваш друг Тень не пострадает из-за новых волнений, устроенных проклятыми мятежниками. Ну что же, я вас оставлю, прошу, проходите в гостиную и начинайте урок. А мне еще столько нужно сделать!
Марсия упорхнула, а я осталась наедине с Олимпией, кровь гулко стучала у меня в висках.
– Что за… О каких волнениях говорила ваша матушка? – с запинкой пробормотала я, следом за Олимпией шагая по длинному коридору. – Что именно произошло?
– Вы не в курсе? – не оборачиваясь, протянула Олимпия. – Минувшей ночью осквернили несколько святилищ. На этот раз богохульные рисунки нацарапали на стенах. Ах да, еще убили жреца, какая досада…
Она пожала плечами, словно ее слегка позабавили смерть служителя культа, народные волнения и разгромленные храмы.
В моей душе одновременно росли тревога и странная эйфория.
Выходит, движение сопротивления не угасло после устроенной Орионом чудовищной резни. Борьба продолжается, несмотря на репрессии, несмотря на страх и смятение. Интересно, у кого же хватило храбрости и безрассудства разрисовать церкви, главный символ власти богов? Неужели та весталка сумела собрать вокруг себя других смельчаков помимо несчастных детей? Возможно, за этим вторым открытым выступлением против наших божественных правителей стоит она?
Как бы то ни было, в глубине души я бесконечно восхищалась отвагой и смелостью людей, которым хватило духу провести такую операцию.
– Но почему Тень должен пострадать из-за этих волнений? – вырвалось у меня прежде, чем я успела хорошенько подумать. – Он же не отвечает за поведение населения.
Олимпия резко повернула голову и поглядела на меня с любопытством.
– Вообще-то, отвечает, – заметила она, озадаченно хмурясь. – Именно на него возложена обязанность поддерживать порядок в Пепельной Луне. Если он не справится, его могут сместить с должности и даже сурово наказать. Впрочем, слишком сильно волноваться не стоит, моя матушка склонна к излишней панике. По всей видимости, Палач занимает чрезвычайно высокое положение в Соборе, по своему статусу он почти равен богам. Не думаю, что его покарают. Что же до вас, вам в любом случае не о чем тревожиться, ведь на последнем балу вы зарекомендовали себя с самой лучшей стороны в качестве Первой Скрипки. Вам аплодировал сам император. Ваше место при дворе теперь упрочено, в этом нет сомнений.
Олимпия очень ошибалась, если вообразила, будто я беспокоюсь за себя. С другой стороны, мой вопрос в любом случае глупый, потому что мне глубоко наплевать на Верлена и его судьбу. Мне ровным счетом все равно, будут у него неприятности или нет…
По крайней мере, я отчаянно пыталась убедить в этом саму себя. Не могу же я, в самом деле, переживать за своего врага?
Мы с Олимпией устроились за столом в гостиной, как делали обычно.
– Значит, даже в приватной обстановке вы называете Тень по должности, а не по имени? – нерешительно произнесла девушка, поднимая на меня глаза. Очевидно, я ее заинтриговала. – Он кажется таким холодным и суровым человеком, таким непреклонным и мрачным. Хотя при его работе он и не может быть иным, наверное. И все же, должна признать, он пугает меня едва ли не сильнее, чем наши боги… Более того, я видела, как он обращался с вами на балу в честь весеннего равноденствия. Простите мое любопытство, но как вам изо дня в день удается выносить подобное равнодушие? Как можно отдаваться человеку, который не испытывает к вам никаких чувств, даже малейшей доброжелательности?
ebooksa