Симфония времён

В итоге он пошел следом за сводным братом и вскоре обнаружил, что они опять молча спускаются по высоким лестницам Собора.

– Как ты это делаешь? – поинтересовался Гефест наконец, когда убедился, что они отошли довольно далеко от отцовского кабинета и их никто не услышит. – Как тебе удается так категорично и твердо противостоять отцу?

Сам он не мог вести себя столь отчаянно пред лицом императора – теперь он в этом почти не сомневался. Какая-то часть его разума была устроена, сформирована таким образом, что Гефест подчинялся богу богов даже не задумываясь. И неудивительно: Орион создал его собственными руками, как и всех его братьев и сестер, вытянул из ничего и вдохнул в него жизнь…

Недавно Гефест нашел способ обойти заложенные в основу его натуры фундаментальные устои, действовать по-другому, пусть и исподтишка, понемногу. Он изменил новых Залатанных. Однако по сути – и теперь он отдавал себе в этом отчет – он годами, а может, даже столетиями, мечтал восстать.

Гефест всегда подозревал – и это ощущение неизменно его тревожило, – что лишь их сводный брат, порожденный не так, как остальные дети Ориона, может по-настоящему противостоять императору. Несомненно, именно потому он до сих пор так страстно ненавидел Верлена, завидуя и одновременно досадуя из-за того, что юноша во всем подчиняется властителю всего сущего и заискивает перед ним.

Верлен вдруг остановился на середине лестницы и ухватился за ближайшую стену, словно у него закружилась голова. Потом, весь дрожа, он с тревогой в голосе спросил, даже не стараясь скрыть страх:

– Думаешь, я подверг Сефизу опасности, навлекая на себя гнев нашего отца? Думаешь, теперь он возьмется за нее, чтобы покарать меня за неповиновение?

Молодой человек тяжело дышал, у него на висках выступили капли пота, и Гефест, обеспокоенный таким состоянием сводного брата, поспешил его успокоить.

– Что бы ни случилось, мы сделаем все возможное, чтобы ее защитить.

Несмотря на то что они братья, Орион, очевидно, относился к Верлену гораздо снисходительнее, чем к остальным своим детям, и многое ему прощал. Возможно, юноша действительно сумеет избавиться от возложенной на него работы, избежав последствий?..

Гефест удивленно моргнул, увидев, как вены на руке младшего брата, которой тот держался за каменную стену, чернеют, набухают и пульсируют. Верлен спазматически сжал кулак, словно борясь с сильной болью. Было очевидно, что это не признак паники, а нечто куда более серьезное…

– Значит, отец не лгал, говоря, что души нужны тебе для выживания, верно? – потрясенно выговорил Гефест.

До сих пор он пребывал в уверенности, что сводный брат сеет вокруг себя смерть исключительно из честолюбивого желания продвинуться, угодить Ориону и стать могущественнее.

– Мне все равно, что он там говорит, – прорычал Верлен. – Я больше не хочу быть таким… больше не хочу…

Кость в руке юноши с громким треском сломалась, потом то же самое произошло с костью предплечья. Молодой человек пошатнулся и упал бы, не поддержи его Гефест.

– Это скоро пройдет, – простонал Верлен, прикрыв глаза. Он терял сознание. – Ерунда…

Гефест закинул руку брата себе на плечо и пригнулся, чтобы приспособиться к малому росту юноши.

– Я немедленно отведу тебя в твои покои, – решил он. Потом ему в голову пришла одна мысль, и он предложил: – Если только ты не хочешь завернуть ко мне в мастерскую. У меня там два пациента в глубокой коме, они ни при каких обстоятельствах не очнутся. Их жизни твои. Все равно они уже не жильцы…

– Нет, – отказался Верлен, из последних сил цепляясь за Гефеста. – Нет, я больше не хочу…

Тут Гефест понял, что состояние брата заботит его намного сильнее, чем он думал.