— Не понял, — сказал я. — Это ещё что за новости?
Егор без лишних слов вытянул из ножен меч.
В доме было тихо, это одновременно и радовало, и настораживало.
Я присел рядом с неподвижно лежащим человеком, потряс его за плечо. Перевернул. С приглушенным стоном человек перевалился на спину.
— Кучер, — сказал я. — Тот, что с каретой в комплекте шёл. Как звать, не помню. Жив, без сознания.
— Дай-ка… — Егор присел рядом, оттянул залитый кровью воротник рубахи кучера и выругался.
— А вот это уже залёт, — протянул я, увидев на шее мужика два прокола. — Чего ты там говорил, что упыри из подвалов не вылезают?
— С тобой, Владимир, я уже скоро вообще говорить перестану! У тебя и упыри из подвала, и камышовые коты без камышей, и колдуны под носом у Ордена.
— Я-то тут при чём вообще?
— А кто? Покуда я тебя не нашёл, всё спокойно было и ровнёхонько! Ох, чую, не просто так ты лежал в той избе…
Да я и сам чуял, что не просто. Причём, давно уже чуял. Примерно с тех пор, как Тихоныч рассказал мне о моём появлении в жизни графа Давыдова. Кто я, чёрт побери, такой? Откуда взялся? Почему меня спрятали? От чего спрятали, в конце-то концов?
Вопросы важные, слов нет. Однако до сих пор находились более насущные. Да и сейчас не то чтобы самое время вытянуть ноги у камина и порассуждать.
— Упырь при свете дня не шарится, — твёрдо сказал я. — Этого оставим пока тут. Дай переверну только набок, чтоб чего не вышло, и пойдём остальных моих домашних проверим. Ради этого же самого упыря надеюсь, что все живы.
Мы с Егором разделились и прочесали дом. Пришли к неутешительным выводам: дом пуст.
— Следов крови тоже нет, — заметил Егор. — Пошли, другие постройки осмотрим.
Повезло нам в первой же постройке. Весь народ оказался во флигеле. Дверь была надёжно заперта изнутри, однако по голосам я издалека определил и тётку Наталью, и Тихоныча, и Захара, и Марусю.
— Открывайте, что ли! — крикнул я, постучав.
— Убирайся к дьяволу, откуда вылез! — рявкнул в ответ Данила.
Молодец, сообразил. Прибежал из пристройки сюда, где двери покрепче. И жену вряд ли одну оставил.
— Неожиданно, — признался я. — А может, мне таки кто-нибудь кофейку сварганит? А то прихожу домой после тяжёлой ночной смены, а меня в грубой форме нахрен посылают.