Руслан постучал лезвием ножа по губам и закрыл глаза.
– Нет, – сказал он. – Я жду. Осталось две минуты, Лайла.
– Мы все можем умереть! – воскликнула Ева.
– Если мы умрем здесь в погоне за божественностью, я заберу
Энрике вытянул шею. Он чувствовал присутствие Зофьи, молчаливой и непоколебимой. Она стояла, выпрямив спину, и в сиянии свечей ее волосы светились ярко, как корона. В ее глазах застыл рассеянный, пустой взгляд. Видеть ее побежденной было невыносимо.
Даже несмотря на то, что их минуты превращались в ничто, даже несмотря на то, что к его горлу подступал ужас… все, чего он хотел – это поговорить с ней хотя бы один раз. Они не могли спасти мир. Они не могли спасти своих друзей. Они не могли спасти даже себя. Но Энрике мог бы сказать ей, что гордится их знакомством, гордится тем, что он был там, когда она взмахнула пылающим мечом и спрыгнула со спины ледяного оленя. И если бы он мог сказать ей, что они сделали все возможное… этого было бы достаточно.
– Минута на исходе, – вздохнул Руслан.
Энрике напрягся, ожидая, что Руслан отрежет его второе ухо или, что еще хуже, лишит его жизни. Зофья закрыла глаза. Энрике хотел сказать ей, чтобы она не волновалась, что все будет хорошо, чтобы она не открывала глаз. Руслан сделал еще один шаг. Энрике собрался с духом. Он выдержит это.
Но тут Руслан шагнул к Зофье. Мир замедлился.
– Пожалуйста, вы должны мне поверить! – крикнула Лайла.
– Поверить? У меня
Он погладил древнюю лиру, пытаясь в тысячный раз перебрать ее тусклые струны.
Энрике так хотелось закричать, что, когда он услышал громкий, сокрушительный треск, ему на мгновение показалось, что этот звук исходит из глубины его души. Он поднял глаза и увидел, что внутри левиафана что-то шевельнулось. Появилась фигура. Северин.
Вопреки своему разуму… несмотря на то, что Северин навсегда сломал что-то в его душе, уничтожив все его шансы присоединиться к Илустрадос… он почувствовал облегчение. Когда что-то разваливалось на части, Северин собирал все воедино. Когда они не знали, как разглядеть суть того, что было у них перед глазами, Северин указывал им, на чем нужно сосредоточиться. Северин все исправит. Он
Северин вышел из пасти левиафана. Его лицо было мрачным, а мнемномотылек на лацкане трепетал своими витражными крылышками. Как только его нога коснулась льда, левиафан окончательно вырвался из цепей и погрузился под воду. Последним, что увидел Энрике, была голубая вода, плескавшаяся над его выпуклым стеклянным глазом.
– Ты ошибся с наследником, – сказал Северин, глядя на Руслана.
– Я думал, ты где-то валяешься без сознания, – Руслан с любопытством смотрел на внезапного гостя. – Откуда ты вылез?
– Из пасти дьявола, – ответил Северин.
Руслан отошел от Зофьи, и Энрике чуть не вздохнул от облегчения.
– Звучит просторно, – сказал Руслан. – И очень интригующе. Но меня больше интересует, почему ты думаешь, что я выбрал не того человека?