Византийские исихастские тексты

90 — 60

91 — 59

92 — 61

Святитель Филофей Коккин

Быстрое по времени и обширное по объему усвоение древнерусской литературой творений св. патриарха Константинопольского (1353–1354 и 1365–1376) Филофея Коккина[1824], наверное, уникально. Многие его сочинения были переведены на русский язык ещё при жизни автора и известны в разных списках, хотя полный перечень творений и рукописей еще не составлен, а многие тексты до сих пор не изданы ни на древнерусском, ни на греческом. Известно более двадцати его богословских трактатов, главным из которых являются двенадцать слов против Никифора Григоры. Стараниями свт. Филофея был канонизирован Григорий Палама[1825] и составлена «паламитская» редакция Синодика в Неделю Православия. Именно патриаршая редакция Божественной Литургии утвердилась на Руси с конца XIV века в качестве «нормативной» (Устав службы св. Филофея), а его Учительное Евангелие пользовалось неизменным авторитетом. Однако просто поразительно восприятие в Древней Руси литургического наследия Филофея Коккина: известно множество рукописей с гомилиями, молитвами, канонами, службами святым, тропарями, прокимнами и т. д., вышедшими из-под его пера[1826]. Все это богатейшее наследие ещё ждет научного (пока же нет даже обычного) издания, которое займет не один том[1827].

Сочинение св. патриарха Филофея Коккина Предание к своему ученику, еже како внимательно седети в келии с сущими своими послушниками не публиковалось ни в древнерусском переводе, ни в греческом оригинале и практически неизвестно не только широкому читательскому кругу, но и специалистам. Существует только один итальянский перевод, выполненный прямо по греческой рукописи и изданный крупным исследователем исихазма Антонио Риго[1828]. Сопоставление рукописи, использованной итальянским ученым, с древнерусским переводом, в котором имеются как отдельные слова и предложения, так и целые фрагменты, отсутствующие в итальянском издании, но не вызывающие сомнений в своей подлинности, свидетельствует о надежности и преимуществах древнерусского текста даже по отношению к оригинальным греческим манускриптам. Неполный перечень (двенадцать) известных древнерусских рукописей Предания, их краткое описание и шифры приведены в статье Г. М. Прохорова[1829]. Не имея возможности и не ставя своей целью критическое издание произведения, для которого необходимо было бы привлечь и греческие рукописи, мы помещаем в настоящем сборнике перевод, выполненный монахом Алимпием (Вербицким) по одной из неопубликованных рукописей XVI в. Кирилло-Белозерского со брания Национальной российской библиотеки (СПб.), шифр 25/1102. Предание имеет несомненное значение для уяснения как греческой исихастской, так и русской монашеской традиции. Святитель Филофей Коккин, официально утвердивший паламизм на византийской почве, покровительствовавший продолжателям духовных и богословских традиций исихазма (таким, как Каллист Ангеликуд), вступал в непосредственные контакты с представителями русского монашества, учениками прп. Сергия Радонежского[1830], активно влиял на русскую церковную политику[1831]. Хотя послание обращено к «телесно немощному» ученику и затрагивает в основном уставные вопросы, оно не лишено и более широкого интереса, и значения. В Предании прослеживается общая направленность, выражающаяся в подчинении всего монастырского уклада стяжанию умной молитвы и борьбе со страстями как главной цели монашеского делания. Уставная строгость и практическая деятельность не доминируют в послании, занимая свое — хотя важное и существенное, но все же не главное — место, согласно с принципом «суббота для человека, а не человек для субботы». В целом произведение является замечательным, хотя и сжатым, практическим начертанием-руководством по внешнему монашескому жизнеустроению, прекрасно вписывающимся в другое и более раннее «учебное пособие» по внутреннему деланию — имеем в виду трактат О трёх способах молитвы — и дополняющим его.

Курсивом в круглых скобках приводится древнерусский текст. Цитаты из Священного Писания оставлены в том виде, в каком они приведены в рукописи. А. Риго были известны две греческие рукописи (Vat. gr. 663, ff. 223r-229v; Oxon. Bodl. Miscell. 242, ff. 398r-406r); итальянский перевод осуществлен по ватиканской. Все сколько-нибудь существенные расхождения между древнерусским текстом и итальянским переводом оговорены в примечаниях.

Святейшего патриарха Константина-града кир Филофея предание своему ученику о том, как внимательно пребывать в келье вместе со своими послушниками

[Предисловие][1832] Поистине, стыдно, о любезный, законодателю выставлять свою немощь, особенно в столь малых и [лишь] отчасти исполняемых заповедях[1833]. Ибо для чего ему, законодателю, дан чин и достоинство, если он так говорит о себе или думает? А еще намного хуже и бедственнее, если он не только говорит, но и на самом деле знает о своей немощи, необученно сти и невежестве. И как научит, как расскажет и передаст то, чего прежде сам многими трудами не исполнил и не исправил?

Зная это о себе, восхотел я молчать, а не говорить и не писать ничего такого, чтобы не навлечь на себя стыда, в котором виновен я сам, поскольку долго говорил больше о чужих достоинствах, нежели являл свои, подобно тем, кто в игрищах переоблачаются в царей, князей и воинов, будучи в действительности нищими и недостойными лицедеями. Но любовь к тебе нашей души, а более величие твоей веры и надежды, с которыми ты духовно пришёл к нам, ничего не значащим, словно к кому-то великому, заставляет нас отказаться от своих намерений из-за твоего усердия и веры, для которой возможно всё, по слову Владыки[1834]. Итак, скажем совсем немного из [установлений] божественных отцов.

[О продолжительности молитв]

Мерою[1835] времени или часами не исчисляется у усердного истинная служба Богу: пения, молитвы, чтение божественных Писаний. Ибо сказано: «Благословлю Господа на всякое время»[1836], и: «седмикраты днем хвалих Тя»[1837], то есть многократно; «поучуся во оправданиих Твоих выну»[1838]; и другое, подобное этому. Законоположитель и Владыка всех Христос говорит: «Стойте на всяко время молящеся"[1839] и рассказывает притчу о вдовице и судье неправедном[1840], по которой надлежит постоянно молиться и не ослабевать. В согласии с этим поступали все апостолы и учители, которые научились сами и учат, как ты знаешь, всех нас. Так, один из богоносных [отцов], достигнув старости, говорил: Я в юности своей не имел определенного времени для правила, но всякое время было для меня временем службы[1841]. А время и определенные часы те же святые отцы назначили для нас как для более слабых, чтобы, словно некоторой уздой, мы были по необходимости принуждаемы добрым этим долгом и от правила не отторгались, как объявил великому Пахомию святой ангел: «Эти немногие молитвы определил я для того, чтобы и меньшие были способны придерживаться этого правила и не скорбеть, совершенные же в законоположении не нуждаются, ибо мой устав для тех, которые не имеют совершенного ума"[1842]. И мы говорим то же.

[О распорядке служб]

Знай, что, с тех пор как ты настоятельствуешь над этим малым братством, необходимо, чтобы каждую службу ты совершал в храме с братьями твоими. Пусть это будет неизменно, если только не воспрепятствует тебе болезнь, ибо твоё присутствие полезно во многих отношениях и созидательно для них.

Когда встанешь со своей постели в час утрени, то прежде славословь Бога устами в таких малых словах: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе, всяческих ради (трижды), затем прочти какую-нибудь небольшую молитву из тех, которые определены отцами для этого времени, то есть: От сна восстав, благодарю Тя, Святая Троица… или Господи многомилостиве, Иже свет неприступен… — и вместе с ней любую другую похожую, краткую и небольшую. Священноизображение святой нашей веры[1843] произноси по пути в церковь. Если есть время, твори в тот час пятьдесят коленопреклонений из назначенных в течение суток, что хорошо и необходимо. Затем, по окончании службы в церкви, не вдавайся ни в какую беседу, ибо это причиняет уму немалое смущение и урон[1844], и не понуждай себя ни к какому чтению или псалмопению независимо от того, ночь еще или день уже настает, но лучше приступи, как знаешь, к краткой умной молитве: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя — если можешь, то сидя, а если не встаешь, то в постели, и если даже наступит сон, когда ты будешь так молиться, то не страшно, ибо это свойственно естеству в тот час, не вредит ничем и не противоречит разуму. Если же, когда ты так молишься, поднимется движение плоти, которое в такое время бывает, когда бес одолевает с большей силой, и не сможешь отразить прилог умной молитвой, то встань и соверши из уставных коленопреклонений по меньшей мере, скажем, тридцать, произнеси небольшую молитву ко Христу и Его Матери против этого борения, которую представлю тебе в конце настоящего писания[1845], и сядь, как прежде, на умное поучение молитвы. А если снова восстанет брань, то сделай то же и опять садись. Если же все равно бес не перестаёт и продолжает бороть, тогда, встав, начни пение твоей дневной службы, которое ты должен исполнять каждый день[1846], кроме воскресения, с Божией помощью следующим образом.

Если не имеешь обыкновения петь часы в церкви[1847], то соверши обычное начало молитвы и пой третий и шестой час с обедницей и одну кафизму из Псалтири зимой из-за уменьшения дня, а при длинных днях — две. Ибо хочу, чтобы ты за неделю полностью прочитывал Псалтирь в келье не только в Четыредесятницу, но всегда. Поэтому, когда читаешь с утра одну кафизму, как сказано, из-за краткости дня, то на повечернице при продолжительной ночи читай две. А в другое время — в обратном порядке, когда изменится длительность дня и ночи. Если же ты, возможно, поешь часы в церкви, то в келье, после указанного начала и Приидите, поклонимся, сразу читай псалом 50-й Помилуй мя, Боже. Затем, как было сказано, начни стихословие Псалтири. После этого читай также канон Владыке, какой угодно. Затем прочти, как установлено, часть из Святого Евангелия, ибо каждого евангелиста ты должен прочитывать за неделю, разделяя по частям на семь дней. Затем твори пятьдесят коленопреклонений и отпуст. Также если не препятствует тебе никакая необходимость, то удели умной молитве небольшую и краткую часть, ибо это очень полезно после описанного псалмопения. После этого возьмись за какое-либо небольшое чтение. Прежде всего — глав из слов святых отцов: Лествичника и Исаака — листа два или три. Потом примись за чтение божественных Писаний — Ветхого и Нового [Заветов] — и толкований к ним святых. Затем переходи к рукоделию, не принуждая себя в этом, то есть чтении и рукоделии. Работай непродолжительно, но с легкостью и просто, сколько укрепит тебя Господь.

Прочее время — и когда ты сидишь, и когда стоишь или шествуешь — пусть проходит в сокровенном поучении души.

Когда же наступит вечер, пой установленную повечерницу и стихословия из Псалтири: одну кафизму или две, как раньше я сказал, и канон Пречистой Богородице, поклоны и отпуст[1848]. А на вечер и на утро, после окончания правила, держи соответствующие определенные древними молитвы святых: прочитывай их, вместе с тем преклоняя колени и пригибая голову к земле. Как мытарь[1849], призывай в сокрушении Владыку, немногократно, чтоб не рассеялась мысль, но в пределах десяти раз или как выйдет, ибо и это очень (всяко) полезное предание святых. Затем сидя прочти прежде определенную часть из Апостола, поскольку ты должен проходить все Апостольские деяния и послания за четыре недели (во днех недель четырех). Читая, таким образом, часть [Апостола] каждый вечер, после неё прочти немного, сколько хочешь, глав из указанных выше постнических слов святых [отцов]. И так, совершив из установленных коленопреклонений числом около трехсот в сутки, сразу садись за умную молитву, прежде прочитав Изображение священной веры, как завещали нам святые отцы, которое произноси и вставая с постели, и собираясь ложиться, сидя в молитвенном размышлении (поучении), сколько укрепит тебя Христос. С таким поучением ложись в постель, чтобы за этим застал тебя сон.

Так должно быть, говорю, в продолжительные ночи. А в жатву, когда длиннее день[1850], пусть это все происходит с утра и до вечера.

Службу повечерия никогда не пой один, как другие, но всегда с братьями твоей кельи[1851]. О повечериях думаю: хорошо, чтобы ты в двух четыредесятницах, в Великую и ту, что пред Рождеством Христовым, всегда пел Великую, кроме суббот, воскресений и праздников. А во весь год, кроме Пятидесятницы, двенадцати дней[1852], недели Сыропустной и[1853] указанных дней, пой, разделяя ее на две части: в один день пой одну половину, а в другой — другую.