Не зови волка

Еще очень давно, находясь в тени мертвых братьев, он поклялся не умирать, только не так, только не здесь, в погоне за искуплением, призраками и Золотым Драконом. Но в ту ночь его разум кипел, вены почернели, а в его руках дрожало существо, которое он любил всем сердцем. В ту самую ночь он все еще был человеком.

Впервые за двадцать один год своей жизни Лукаш молил о смерти.

30

На заре небо посерело. Лошади стояли под дождем и щипали мох своими мягкими губами. Мокрое седло Лукаша блестело темно-зеленым. Седло Кожмара было черным, с буквой «К» внутри короны, вышитой на крыле. Чарн, возможно, предпочитая компанию животных, лег у их ног.

Фелке было ужасно его жаль. Ее глаза горели от слез. Ей было жаль их всех.

Все они кого-то потеряли. Рен, Якуб и Лукаш.

– Что ты вообще здесь делаешь? – когда-то спросил ее Кожмар с усмешкой на губах.

– Я родилась, – саркастично ответила она. – К сожалению.

Она никогда об этом не думала, но в том, чтобы быть одинокой, были свои преимущества. За все восемнадцать лет жизни она ни разу никого не теряла. В первую очередь потому, что у нее никогда никого не было. Но в мире были вещи и похуже одиночества.

– Прошу, – сказал он. – Просто возьми ее.

Фелка вытерла мокрые щеки. Это было хуже одиночества. Дрожа от холода, девушка завернулась в черную шинель Кожмара. Она хотела оставить себе его револьвер. Отчего-то ей казалось, что оружие лучше передавало его сущность.

– Где королева? – спросил Якуб.

Он поднялся из-за мерцающих угольков костра и принес ей кружку кофе.

– С Лукашем, – сказала Фелка. – У тебя идет кровь.

Над единственным глазом Якуба открылся порез, а на щеке застыл кровяной подтек. Он растерянно потер это место рукой, но это не принесло результата. Фелка подняла руку и механическим, отрешенным движением провела по его коже влажным рукавом.

– Спасибо, – сказал он.

Фелка улыбнулась и опустила глаза на свою кружку.

Никто из них не знал, что еще сказать.

Позади них хрустнула ветка, и Якуб потянулся к своему топорику. Фелка резко обернулась. Но это была всего лишь Рен, появившаяся из-за деревьев. Она промокла до нитки, темные волосы липли к ее шее и плечам. С мокрыми волосами и впалыми щеками она была похожа не на грозную королеву, а на утонувшую героиню какой-нибудь трагической сказки.

Чарн даже не шелохнулся.