– Когда, извините? Объявление вышло позавчера, а вчера вечером ваша сестра внесла аванс.
– Сможете предоставить мне выписку через пару дней?
– Лучше к концу недели.
– Хорошо, скиньте факсом, будьте добры. И по любым возникающим вопросам обязательно звоните, не стесняйтесь. Я тоже буду держать руку на пульсе.
Во взятой Ингой выписке обнаруживается, что в квартире, кроме нее, зарегистрирован Давид Гвалия.
Вот вам и «третьи лица» с «форс-мажорами». Олег Игоревич в некотором смысле оказывается прорицателем. Как тут не разозлиться. Звоню Инге:
– Инга, я же уточняла, зарегистрирован в квартире кто-либо, кроме вас! Вы твердо сказали нет.
– А что тут такого? – с фальшивой беспечностью отвечает Инга. – Временно, всего на полгода, его прописала. Завтра заявление на его выписку подам. Я думала, он сам уже снялся. (Лжет как дышит.)
– Зачем было скрывать, не понимаю? Не откладывайте, займитесь завтра же утром.
У меня возникает предчувствие, что легкого разрешения новые обстоятельства не предвещают.
Инга звонит на следующий день после обеда:
– Паспортистка к начальнику отослала, сказала, такие вопросы без него не решает. Еле успела, уже уходить собирался. В снятии Давида отказал. Просто так, говорит, за здоро́во живешь, ничего делать не буду. Сначала найди его и разведись по закону, раз он официальный твой муж. Дальше, сказал, посмотрим. Интересно, где я ему Давида должна искать? На «Бабушкинскую» его брату позвонила. Брат сказал, Давида не видел полгода. Попросила брата набрать его, сама ни за что звонить этому подонку не стану. Брат позвонил, гудки идут, Давид трубку не берет.
Спорить с начальниками паспортных столов – дело бесперспективное. Чаще всего это приземистые набычившиеся существа с налитыми кровью глазами либо существа свиноподобные, с заплывшими жиром глазками (да простят меня начальники паспортных столов, обладающие иной внешностью). Бракоразводный процесс, инициированный одной стороной, в случае Инги исключается из-за длительности сроков. Даже при подаче заявления по обоюдному согласию обоими супругами, не имеющими общих несовершеннолетних чад, свидетельство о разводе выдают в лучшем случае через месяц.
– Инга, подумайте, где может находиться Давид? Жил же он где-то до брака с вами. Возможно, у вас с ним есть общие знакомые? Или деловые контакты? Он наверняка все еще в Москве.
– У безработного? Деловые? Не смешите. Дрыщу звоните, – мрачно говорит Инга, – у него блатные связи, он всех в районе знает, захочет – найдет ради денег.
Иных вариантов, пожалуй, не высвечивается. Остается прибегнуть к совету Инги, попробовать сыграть на алчности молодой семьи. Правда, самой при этом в некоторой степени претерпеть унижение. Звоню Вадику: «Вадим, возникла непредвиденная сложность. Предлагаю забыть неприятный инцидент нашего знакомства и посотрудничать». «Ладно, – цедит он сквозь зубы, – в чем проблема?»
Представитель «золотой молодежи» явно имеет деловые контакты с местными криминальными кругами. Тусивший где-то в округе Давид найден в течение двух суток и пинком фрунзенского криминалитета направлен в загс. Но не так-то прост и сговорчив оказывается Давид. Для начала он требует у Вадика номер моего телефона «для мирных переговоров». Вадик без зазрения совести сдает меня. Не подписывался же он охранять мой душевный покой. «Приду, Евгеньевна, так и быт, но надо, чтоб Марьяна пришла, отдат ей одын вэщ», – говорит по телефону Давид Гвалия тоном, не предполагающим возражений.
После долгих телефонных переговоров – отдельно с Давидом, отдельно с Марьяной, отдельно с Ингой – путем подборки индивидуальных ключей к каждому назначен групповой поход в загс. Вот тогда впервые, кроме худосочного Давида со впалыми щеками и темными кругами под воспаленными глазницами, я вижу ее – нимфу, вставшую между Давидом и собственной матерью. Ясно, почему у Светозара Иолантова при подписании с ней договора дрожали руки и шли обильные сопли. Бесспорная красотка. Длинноногая, с точеной талией и грудью третьего размера, с крепкой налитой попкой и тяжелыми русыми волосами по пояс. На гладком безмятежном лбу оттиск «холодная стерва».
Наша странноватая, гуськом растянувшаяся компания следует в Хамовнический загс. Впереди, не оглядываясь, гордо шагает Инга. Следом иду я. Процессию замыкают Марьяна с Давидом. До меня доносится, как Давид возбужденным полушепотом что-то выясняет с Марьяной. На полпути он догоняет меня, шумно сопя:
– Слышь, Евгеньевна, у меня условий.
ebooksa