Хрустальный мир

– Она не ведьма, Престон, – сказала я, на что он лишь пожал плечами.

Среди книг были истории о различных пожарах в Англии, старая книга о ведьмах с магическими заклинаниями, сборник проклятий западного мира, а также историческая хроника семьи Мэнсфилд, заканчивающаяся тетей Катариной и моим отцом. Под ними я заметила книгу в кожаном переплете, которая выглядела довольно потрепанной – так, как если бы кто-то брал ее в руки каждый день. Я нервно потянулась к ней и провела кончиками пальцев по обложке, на которой были вырезаны греческие буквы «альфа» и «омега».

– Это может нам помочь, – пробормотал Престон рядом со мной, прежде чем я открыла книгу, и мы одновременно затаили дыхание при виде тесно исписанных страниц.

Ведь это был не первый раз, когда мы видели этот почерк.

Апрель, 1541

Мама сказала мне, что я должна записывать свои мысли, потому что они так же драгоценны, как и травы в нашем саду, так же драгоценны, как солнечный свет и свежий воздух, которым мы дышим. Мысли могут стать началом нового путешествия, говорит она – будь то здесь, на земле, или в мире, скрытом от наших глаз. Я молюсь каждый день о том, чтобы наше счастье здесь длилось долго, после того, как мама рассказала мне о местах, жители которых не были добры к ней. Но это хорошая деревня, верующая. Отец Энтони добр к нам, он позволяет нам молиться, хотя некоторые сельские жители предпочли бы не видеть нас в церкви. От них не ускользнуло то, что мы другие.

Мать разговаривает с двенадцатым ветром и танцует в лунном свете. Она рада дождю и буре, которые так ненавидят другие. Она принимает грозу, которая пугает людей раскатами грома и молниями, с распростертыми объятиями, но отец любит ее за это.

Со своими рыжими волосами она, несомненно, привлекает внимание окружающих и запрещает мне прятать мои рыжие пряди под платком. С высоко поднятой головой я должна ходить по улочкам деревни и не стыдиться того, что бог сделал меня особенной. Но иногда мне хочется спрятаться, похоронить свое «я». Матери я бы никогда не призналась в этом, потому что не хочу ее огорчать, но часто чувствую на себе бремя непохожести, словно тяжелый груз, и мне хочется, чтобы я просто была как все. Я изгоняю эти мысли, потому что они заставляют меня отрицать мое внутреннее существо.

Сентябрь, 1541

Мама посвящает меня в тайны травоведения, и я начинаю понимать, какая сила была дарована нам. Однажды вечером в наш дом пришла женщина, которая всегда пренебрежительно относилась к нам на улице, и у нее была беда с ногами. Я бы вышвырнула ее, но мама проявила милосердие. У нее такое доброе сердце, что даже злоба людей не омрачает ее душу. Она помогла женщине, и как та поблагодарила ее? На следующий день на рынке она сделала вид, что не знает маму и меня. Она сплетничала с другими женщинами, бросавшими на нас злые взгляды, и говорила гадкие слова. Они боятся за своих мужчин, говорит моя мать. Они боятся наших даров и нашей женственности, боятся всего в нас. Но именно они связываются с пьяницами, когда их мужей нет дома. Мать говорит, что презирать нас – одно дело, но пренебрегать словами божьими – смертный грех! Обещания, данные перед богом, нельзя нарушать. Они покаются в своих грехах, как и свинопас, который обращается со своей женой хуже, чем с животными в своем хлеву!

– Похоже, все идет к делу, – сухо заметил Престон.

Я пролистала следующие страницы, на которых Скарлетт описывала, как она постепенно знакомится с колдовскими искусствами. Разнообразные наброски и рецепты таинственных зелий дополняли ее записи. И тут я услышала, как Престон глубоко вдохнул, когда имя мужчины попалось ему на глаза.

Июнь, 1542

Флетчер часто попадается мне на глаза. У него ясный ум и открытый характер. Даже когда закрываю глаза, я вижу перед собой его чудесное лицо. Я счастлива смотреть в его сияющие голубые глаза, которые переносят меня в самые сокровенные глубины океана. Я наблюдаю за Флетчером на расстоянии, мое сердце томится по нему. Оно взывает к нему неслышным голосом, а я молчу и теряюсь в безумных течениях своих мыслей. Может ли он когда-нибудь согреть меня? Ту, которая не такая, как все?

Январь, 1543

Мы похоронили маму. Боль засела глубоко в моей груди, и я кричу в лесу. Но как бы громко я ни кричала, она эхом отзывается внутри и не покидает меня. Отец Энтони был добр к нам. Хотя жители деревни не хотели, чтобы мать хоронили на кладбище, он дал ей красивое место прямо под дубом. Он говорит о ней только хорошее и пытается утешить отца своими словами. Но отец – сломленный человек. Мы оба скучаем по матери, но он будто похоронил часть своего сердца. Единственное, что меня утешает, это обручальное кольцо матери, которое отныне я ношу на цепочке на шее. На нем выгравирован знак начала, «Альфа», а на кольце отца – символ «Омега», означающий конец, который теперь причиняет ему такую боль. С детства отец и мать говорили о цикле жизни и его необходимости, но пережить его самому приносит столько страданий. У всего есть начало и конец. Даже когда я говорю отцу, что мама сейчас с богом на небесах, он не может принять конец ее жизни.

Сегодня в церкви Флетчер подарил мне улыбку, за которую я стараюсь держаться. Но в деревне ходят слухи, что скоро у него свадьба. Свадьба! Говорят, Флетчер попросит руки прекрасной Дианы. С ее зелеными глазами и развевающимися волосами на нее смотрели все мужчины деревни. Они избегают меня, но бегут за ней!

Январь, 1543

Я нашла медальон в древнем месте, где мои предки уже проводили свои мессы. На каменном круге я услышала его зов. Клянусь богом, я верю, что он считает меня достойной освободить его от темной земли! Но мое сердце предупреждает меня. Оно предупреждает меня об опасности, потому что старый драгоценный камень таит в себе силы далеко за пределами моих собственных. Его сверхъестественная сила течет по моим венам, я чувствую это в кончиках пальцев. Медальон способен притягивать к себе высшую силу. Мрачная тоска лежит в камне, тоска, которая может сравниться с той, которую я чувствую к Флетчеру. Я чувствую, как его призыв становится все сильнее, как он затуманивает мои собственные мысли, поэтому заперла цепочку в шкатулке, подальше от меня, чтобы медальон не мог причинить никакого вреда.

Мы с Престоном просмотрели следующие несколько записей, в которых Скарлетт говорила о волшебстве времен года. Она пополнила ограниченный семейный бюджет, помогая некоторым деревенским людям справиться с бедствиями. Ее снова и снова мучили мрачные мысли, особенно когда люди говорили, что она ведьма, и пытались защититься от нее с помощью заклинаний. Единственным доверенным лицом, оставшимся после смерти матери, был ее отец, который сломался из-за потери жены. Особенно печально звучали записи о свадьбе Флетчера и Дианы, на которой гуляла вся деревня. Скарлетт с подозрением наблюдала, как Диана обращает на себя внимание мужчин в деревне, когда Флетчера не было рядом, и как она не остановилась даже перед его братом Хитклиффом.