А когда Пиппа уже будет тут, вероятно, мне станет легче убедить ее остаться.
– Но я не могу… – По голосу сестры отчетливо слышно, что сама по себе идея именно в этот момент уходить из дома ей не нравится.
– О’кей, тогда я забегу к вам еще разок. – Глупо, но действенно.
– Нет! Нет, я принесу.
– Спасибо.
– Но после этого сразу вернусь!
Посмотрим.
Кладу телефон на низкий столик, стоящий перед диваном. Судя по тому, как быстро сдалась Пиппа, она явно боится, что еще я могу выкинуть, лишь бы заставить ее уехать со мной. Но, несмотря на то что я готова все повторить, чувствую я себя кошмарно. Никогда больше Пиппа так запросто не откроет мне дверь.
Тут до меня доходит, что Ив выжидающе смотрит на меня. Она сидит в потертом кресле, том самом, которое раньше стояло в ее детской комнате, когда подруга еще жила со своей семьей на той же улице, что и мы, через четыре дома.
– Итак? – произносит она. – Это был твой отец?
– А кто еще? – едко отвечаю я. С Ив можно быть откровенной: бывшая подруга – часть моей прежней жизни, нет никаких оснований что-то от нее скрывать.
– Так что случилось? Почему ты в Талламоре?
– Хотела уговорить Пиппу поехать со мной в Каслданнс… на самом деле все не должно было зайти так далеко.
– На самом деле? На самом деле не должно было зайти так далеко, чтобы ты стояла избитая у меня под дверью? Выглядишь хуже некуда. – Она встает. – Погоди, я принесу теплую воду и полотенце, ладно?
– Нет, брось. – Осторожно ощупываю верхнюю губу и радуюсь, не обнаружив на пальцах свежей крови. – Думаю, мне лучше дойти до ванной.
Ив шагает ко мне, когда я поднимаюсь со своего места, и протягивает руку навстречу.
– Сойдет, – успокаиваю ее я. – С виду это определенно хуже, чем есть в действительности.
После первого взгляда в зеркало мне становится понятен шок на лице Ив. Через правую бровь тянется тонкая рваная рана, кожа под глазом потемнела и чуть припухла. По виску текла кровь, и я размазала ее по щекам вместе с кровью, которая шла из носа. По большей части она уже засохла и под пальцами ощущается липкой и шершавой.
Сначала мою руки – ладони и выше, а потом лицо. Набираю теплой воды и, сжав зубы, выливаю на рану на брови.
И все-таки в целом после падения с лестницы я отделалась относительно легко, за что и благодарна. Могло быть значительно хуже. Нос выглядит абсолютно нормально, когда я стираю из-под него кровь, а под глазом хоть и выступит синяк, но, по-моему, глаз не опухнет. Помимо этого я чувствую себя странно, как будто ватной, места на теле, куда попадали кулаки и пинки отца, болят, а разодранные ладони жгут даже гораздо сильнее, чем рассечение над бровью, когда на них льется вода.
ebooksa