Черт, это сейчас не главное. Если бы Нилл в эту секунду не сидел на смятом постельном белье на диване и не надевал туфли, я бы уже бросилась к выходу, но он сказал, что подвезет меня, а быстрее мне отсюда точно не выбраться.
– Мне надо быстро позвонить Хейзел, чтобы узнать, можно ли завезти ей Эмми.
Эмми. Блин. Как я об этом не подумала? Не могу же я просить Нилла…
– Дай мне две минуты. Две минуты, ладно? – Он смотрит на меня так, словно ждет, что я моментально рвану за дверь, а потом берет телефон, лежащий перед ним на ящике из-под виски, оставшемся от Дина. Мое внимание привлекает движение в противоположном конце комнаты. Дверь в спальню Дина снова тихо закрывается.
В тот миг, когда Нилл произносит: «Привет, это Нилл, извини, что звоню так рано», раздается сигнал моего собственного мобильника.
Пиппа. Принять вызов и уронить смартфон мне удается одним-единственным изящным движением. Проклиная саму себя, наклоняюсь за трубкой. Пиппа еще на линии, слава богу.
– Бунтарка? Алло?
– Пиппа? Что… с тобой все хорошо?
– Он ушел.
– Что?
– Он свалил.
– Что ты сделала? – Колени у меня подгибаются, и я просто-напросто оседаю на пол. – Он тебя… он тебе навредил?
Пиппа отвечает не сразу, и у меня в груди все леденеет.
– Не совсем.
– Не совсем? Что это значит?
– Я была быстрее, чем он. По-настоящему он по мне не попал.
Пиппа проговаривает это настолько хладнокровно, как будто недавно увернулась от подброшенного ветром пакета, а не от папиного кулака.
– Мама в ванной… думаю, все нормально.
Мы проживаем жизнь, в которой дочери под фразой «все нормально» подразумевают, что их мать не погибла. Дерьмо!
– Пиппа, я приеду.