– Что здесь, черт возьми, происходит?
Хана выбежала на веранду – в ночной сорочке, с растрепанными волосами, окруженная сбитыми с толку охранниками и слугами. Лицо девушки было заплаканным.
– Ничего страшного, Хана.
– Ничего? – Девушка спустилась в сад и успокаивающе обняла Кайю за шею. – Не очень-то и похоже.
Буруу ничего не ответил, опустив глаза. Кайя фыркнула от отвращения, расправляя крылья.
Юкико приложила ладонь ко лбу и обнаружила, что разум Кайи затопили образы: выцветшие воспоминания, залитые кроваво-красным. Она узрела двух арашитор – угольно-черного, подобного тени, и белого, столкнувшихся в грозовом небе.
Белый разбился вдребезги у подножия огромной горы, окруженной вспенившимися солеными волнами. А затем Юкико увидела молодого самца, едва ли старше детеныша, на которого налетел тот самый зверь, схожий с тенью, поразив его молниеносно, после чего тот бесследно исчез в кипящем океане.
Спустя мгновение огромный черный тигр навис, как ночной кошмар, над гнездом из переплетенных веток деревьев и ежевики. Клюв широко раскрыт, когти выпущены.
И он спускался все ниже и ниже к…
– О боги, нет, – прошептала Юкико.
Два детеныша арашиторы с мягким пухом и шерстью, широко раскрытыми глазенками смотрели в лицо тьме. Слишком юны, чтобы понять. Слишком малы, чтобы бежать. Они могли только извиваться, зарываясь под покрывало из старых перьев, продолжая в ужасе визжать и копошиться.
Когда зверь впился в них острыми смертоносными когтями, раздался жалобный писк.
Юкико увидела маленькие крылышки, оторванные от дрожащих тел.
Дрожащие тельца, вышвырнутые из гнезда.
Летящие вниз, вниз, вниз, окрашивая небеса в красный цвет, превращаясь в ошметки.
– О боги, боги, – выдохнула Хана, обнимая Кайю за шею, прижимаясь лицом к щеке грозовой тигрицы. – О боги…