– Другие люди – это моя жизнь: то, что я есть. Я никогда не умел быть один.
– Помнишь, когда я была маленькой, ты приехал к нам в бамбуковую долину? И учил нас с Сатору плавать, помнишь?
– Конечно, – закивал он.
– Ты стоял посреди реки и просил нас доплыть до тебя. А потом заключал нас в объятия.
– Вода была как стекло, – проговорил здоровяк. – И сквозь нее было видно дно…
– А летом, после смерти Сатору, ты отвел меня к реке, снова встал посередине и велел мне плыть. И я забралась в воду, а ты все время отходил дальше. Сначала я предположила, что это такая игра, но ты продолжал отступать, и я никак не могла добраться до тебя и расплакалась. Мне показалось, что я сейчас утону. Помнишь, что ты сказал?
– Да. Что ты уже достаточно большая и способна стоять самостоятельно.
Юкико улыбнулась.
– И я опустила ноги и почувствовала дно, а когда встала, вода достигла моего подбородка.
В глазах Акихито заблестели слезы, однако он плотно сжимал губы, пытаясь сдержаться.
– Вот и ты достаточно большой, Акихито, чтобы постоять за себя, – продолжала Юкико. – Ты никогда не нуждался ни в моем отце. Ни во мне. И ни в ком другом. Если бы ты увидел себя таким, каким вижу я… – Она помолчала. – Ты – самый сильный, самый храбрый и добрый человек из всех, кого я знаю.
Он оторвал от ее пола, заключив в массивное, сокрушительное объятие. Не говоря ни слова. Даже не дыша. А потом медленно, неохотно отпустил и отшагнул в сторону.
– Будь осторожна, – сказал он.
– Всегда, – улыбнулась она.
Здоровяк повернулся к грозовому тигру, который наблюдал за ними широко раскрытыми янтарными глазами. Зверь, которого он помог выследить и поймать, казалось, целую жизнь назад.
– А ты приглядывай за ней, черт возьми.
Юкико забралась Буруу на спину.
– Он обещает.
– Надеюсь, скоро увижу вас, лисичка.
– Нет, скорее, мы увидим тебя первыми.